Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного
роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в
салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что-нибудь
особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы
захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан,
до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и
неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия,
простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою
кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
— Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже,
что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, — сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не
ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего
не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я
добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив
плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей
жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле
хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
— Идите, Annette, вы простудитесь, — говорила
маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. — C`est arrete, [Решено, ] —
прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой
о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
— Я надеюсь на вас, милый друг, — сказала Анна
Павловна тоже тихо, — вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere
envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания, ] — и
она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и,
близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что-то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его,
дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их,
непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что
говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила
улыбаясь и слушала смеясь.
— Я очень рад, что не поехал к посланнику, —
говорил князь Ипполит: — скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
— Говорят, что бал будет очень хорош, —
отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. — Все красивые женщины общества
будут там.
— Не все, потому что вас там не будет; не все,
— сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул
его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог
разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как
будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась,
повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он
казался усталым и сонным.
— Вы готовы? — спросил он жену, обходя ее
взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот,
который у него, по-новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на
крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
— Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,
] — кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте
кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания,
мешал всем.
— Па-звольте, сударь, — сухо-неприятно
обратился князь Андрей по-русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
— Я тебя жду, Пьер, — ласково и нежно
проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела
колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта,
которого он обещал довезти до дому.
— Eh bien, mon cher, votre petite princesse
est tres bien, tres bien, — сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. —
Mais tres bien. — Он поцеловал кончики своих пальцев. — Et tout-a-fait
francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и
совершенная француженка. ]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
— Et savez-vous que vous etes terrible avec
votre petit air innocent, — продолжал виконт. — Je plains le pauvre Mariei, ce
petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы
ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого
офицерика, который корчит из себя владетельную особу. ]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
— Et vous disiez, que les dames russes ne
valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s`y prendre. [А вы говорили,
что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться. ]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек,
прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял
первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся,
облокотившись, читать ее из середины.
— Что ты сделал с m-lle Шерер? Она теперь
совсем заболеет, — сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие,
белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван
заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
— Нет, этот аббат очень интересен, но только
не так понимает дело… По-моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это
сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими
отвлеченными разговорами.
— Нельзя, mon cher, [мой милый, ] везде всё
говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что-нибудь?
Кавалергард ты будешь или дипломат? — спросил князь Андрей после минутного
молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
— Можете себе представить, я всё еще не знаю.
Ни то, ни другое мне не нравится.
— Но ведь надо на что-нибудь решиться? Отец
твой ждет.
