— Да, да, — сказал он, — читайте эту
благословенную надпись!
Сьюзан стояла рядом, у нее подгибались колени и пылали щеки.
Все в комнате оставили свои занятия и смотрели на огромный экран и на Дэвида
Беккера. Профессор вертел кольцо в пальцах и изучал надпись.
— Читайте медленно и точно! — приказал
Джабба. — Одна неточность, и все мы погибли!
Фонтейн сурово взглянул на него. Уж о чем о чем, а о
стрессовых ситуациях директор знал все. Он был уверен, что чрезмерный нажим не
приведет ни к чему хорошему.
— Расслабьтесь, мистер Беккер. Если будет ошибка, мы
попробуем снова, пока не добьемся успеха.
— Плохой совет, мистер Беккер, — огрызнулся
Джабба. — Нужно сразу быть точным. У шифров-убийц обычно есть функция
злопамятства — чтобы не допустить использования метода проб и ошибок.
Некорректный ввод только ускорит процесс разрушения. Два некорректных ввода — и
шифр навсегда захлопнется от нас на замок. Тогда всему придет конец.
Директор нахмурился и повернулся к экрану.
— Мистер Беккер, я был не прав. Читайте медленно и очень
внимательно.
Беккер кивнул и поднес кольцо ближе к глазам. Затем начал
читать надпись вслух:
— Q… U… I… S… пробел… C…
Джабба и Сьюзан в один голос воскликнули:
— Пробел? — Джабба перестал печатать. — Там
пробел?
Беккер пожал плечами и вгляделся в надпись.
— Да, их тут немало.
— Я что-то не понимаю, — вмешался Фонтейн. —
Чего мы медлим?
— Сэр, — удивленно произнесла Сьюзан, —
просто это очень…
— Да, да, — поддержал ее Джабба. — Это очень
странно. В ключах никогда не бывает пробелов.
Бринкерхофф громко сглотнул.
— Так что вы хотите сказать? — спросил он.
— Джабба хотел сказать, что это, возможно, не
шифр-убийца.
— Конечно же, это убийца! — закричал
Бринкерхофф. — Что еще это может быть? Иначе Танкадо не отдал бы ключ!
Какой идиот станет делать на кольце надпись из произвольных букв?
Фонтейн свирепым взглядом заставил его замолчать.
— Вы меня слышите? — вмешался Беккер, чувствуя
себя неловко. — Вы все время говорите о произвольном наборе букв. Мне
кажется, я должен вам сказать… что это не случайный набор букв.
Все на подиуме воскликнули:
— Что?
В голосе Беккера слышались извиняющиеся нотки:
— Простите, но это определенно осмысленные слова. Они
выгравированы очень близко одно к другому и на первый взгляд кажутся
произвольным набором букв, но если присмотреться повнимательнее, то… становится
ясно, что надпись сделана по-латыни.
— Вы что, морочите нам голову? — взорвался Джабба.
Беккер покачал головой:
— Отнюдь нет. Тут написано — Quis custodiet ipsos
custodes. Это можно примерно перевести как…
— Кто будет охранять охранников! — закончила за
него Сьюзан.
Беккера поразила ее реакция.
— Сьюзан, не знал, что ты…
— Это из сатир Ювенала! — воскликнула она. —
Кто будет охранять охранников? Иными словами — кто будет охранять Агентство
национальной безопасности, пока мы охраняем мир? Это было любимое изречение,
которым часто пользовался Танкадо!
— И что же, — спросила Мидж, — это и есть
искомый ключ?
— Наверняка, — объявил Бринкерхофф.
Фонтейн молча обдумывал информацию.
— Не знаю, ключ ли это, — сказал Джабба. —
Мне кажется маловероятным, что Танкадо использовал непроизвольный набор знаков.
— Выбросьте пробелы и наберите ключ! — не
сдержался Бринкерхофф.
Фонтейн повернулся к Сьюзан.
— Как вы думаете, мисс Флетчер?
Сьюзан задумалась. Она чувствовала, что здесь что-то не то,
но не могла сообразить, что именно. Она достаточно хорошо знала Танкадо и
знала, что он боготворил простоту. Его доказательства, его программы всегда
отличали кристальная ясность и законченность. Необходимость убрать пробелы
показалась ей странной. Это была мелочь, но все же изъян, отсутствие чистоты —
не этого она ожидала от Танкадо, наносящего свой коронный удар.
— Тут что-то не так, — наконец сказала она. —
Не думаю, что это ключ.
Фонтейн глубоко вздохнул. Его темные глаза выжидающе
смотрели на Сьюзан.
— Мисс Флетчер, как вы полагаете, если это не ключ, то
почему Танкадо обязательно хотел его отдать? Если он знал, что мы его
ликвидируем, то естественно было бы ожидать, что он накажет нас, допустив
исчезновение кольца.
В разговор вмешался новый участник.
— Д-директор?
Все повернулись к экрану. Это был агент Колиандер из
Севильи. Он перегнулся через плечо Беккера и заговорил в микрофон:
— Не знаю, важно ли это, но я не уверен, что мистер
Танкадо знал, что он пал жертвой покушения.
— Прошу прощения? — проговорил директор.
— Халохот был профессионалом высокого уровня, сэр. Мы
были свидетелями убийства, поскольку находились всего в пятидесяти метрах от
места. Все данные говорят, что Танкадо ни о чем таком даже не подозревал.
— Данные? — спросил Бринкерхофф. — Какие
такие данные? Танкадо отдал кольцо. Вот и все доказательства!
— Агент Смит, — прервал помощника директор. —
Почему вы считаете, будто Танкадо не знал, что на него совершено покушение?
Смит откашлялся.
— Халохот ликвидировал его с помощью НТП —
непроникающей травматической пули. Это резиновая капсула, которая при попадании
растворяется. Все тихо и чисто. Перед сердечным приступом мистер Танкадо не
почувствовал ничего, кроме легкого укола.
— Травматическая пуля, — задумчиво повторил
Беккер. — Вот откуда шрам.
— Весьма сомнительно, чтобы Танкадо связал свои
ощущения с выстрелом.
— И все же он отдал кольцо, — сказал Фонтейн.
— Вы правы, сэр. Но он не искал глазами убийцу. Жертва всегда
ищет глазами убийцу. Она делает это инстинктивно.
Фонтейна эти слова озадачили.
— Вы хотите сказать, что Танкадо не искал глазами
Халохота?
