— Директор в Южной Америке.
— Извини. Я не могу этого сделать. — Скрестив на
груди руки, он вышел из ее кабинета.
Мидж горящими глазами смотрела ему вслед.
— О нет, можешь, — прошептала она. И, повернувшись
к «Большому Брату», нажатием клавиши вызвала видеоархив.
«Мидж это как-нибудь переживет», — сказал он себе,
усаживаясь за свой стол и приступая к просмотру остальных отчетов. Он не
собирается выдавать ключи от директорского кабинета всякий раз, когда Мидж
придет в голову очередная блажь.
Не успел он приняться за чтение отчета службы безопасности,
как его мысли были прерваны шумом голосов из соседней комнаты. Бринкерхофф
отложил бумагу и подошел к двери.
В приемной было темно, свет проникал только сквозь
приоткрытую дверь кабинета Мидж. Голоса не стихали. Он прислушался. Голоса
звучали возбужденно.
— Мидж?
Ответа не последовало.
Бринкерхофф подошел к кабинету. Голоса показались ему
знакомыми. Он толкнул дверь. Комната оказалась пуста. Пуст был и вращающийся
стул Мидж. Звуки шли сверху. Он поднял глаза на видеомониторы, и у него
закружилась голова. Одна и та же картинка смотрела на него со всех двенадцати
мониторов наподобие какого-то извращенного балета. Вцепившись руками в спинку
стула, Бринкерхофф в ужасе смотрел на экраны.
— Чед? — услышал он голос у себя за спиной.
Обернувшись, Бринкерхофф начал всматриваться в темноту. Мидж
как ни чем не бывало стояла в приемной возле двойной двери директорского
кабинета и протягивала к нему руку ладонью вверх.
— Ключ, Чед.
Бринкерхофф покраснел до корней волос и повернулся к
мониторам. Ему хотелось чем-то прикрыть эти картинки под потолком, но как? Он
был повсюду, постанывающий от удовольствия и жадно слизывающий мед с маленьких
грудей Кармен Хуэрты.
Глава 66
Беккер пересек зал аэропорта и подошел к туалету, с грустью
обнаружив, что дверь с надписью CABALLEROS перегорожена оранжевым мусорным
баком и тележкой уборщицы, уставленной моющими средствами и щетками. Он перевел
взгляд на соседнюю дверь, с табличкой DAMAS, подошел и громко постучал.
— Hola? — крикнул он, приоткрыв дверь. — Con
permiso?
Не дождавшись ответа, он вошел.
Типичная для Испании туалетная комната: квадратная форма,
белый кафель, с потолка свисает единственная лампочка. Как всегда, одна кабинка
и один писсуар. Пользуются ли писсуаром в дамском туалете — не важно, главное,
что сэкономили на лишней кабинке.
Беккер с отвращением оглядел комнату. Грязь, в раковине
мутная коричневатая вода. Повсюду разбросаны грязные бумажные полотенца, лужи
воды на полу. Старая электрическая сушилка для рук захватана грязными пальцами.
Беккер остановился перед зеркалом и тяжело вздохнул. Обычно
лучистые и ясные, сейчас его глаза казались усталыми, тусклыми. Сколько я уже
тут кручусь? Однако считать ему не хотелось. По профессиональной привычке
поправив съехавший набок узел галстука, он повернулся к писсуару.
Он подумал, дома ли Сьюзан. Куда она могла уйти? Неужели
уехала без меня в «Стоун-Мэнор»?
— Эй! — услышал он за спиной сердитый женский
голос и чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Я… я… прошу прощения, — заикаясь, сказал Беккер
и застегнул «молнию» на брюках.
Повернувшись, он увидел вошедшую в туалет девушку.
Молоденькая, изысканной внешности, ну прямо сошла со страниц журнала
«Севентин». Довольно консервативные брюки в клетку, белая блузка без рукавов. В
руке красная туристская сумка фирмы «Л.Л. Белл». Светлые волосы тщательно уложены.
— Прошу меня извинить, — пробормотал Беккер,
застегивая пряжку на ремне. — Мужская комната оказалась закрыта… но я уже
ухожу.
— Ну и проваливай, пидор!
Беккер посмотрел на нее внимательнее. К ней как-то не шло
сквернословие — как неуместны сточные воды в хрустальном графине. Но,
приглядевшись, он убедился, что она вовсе не такая изысканная особа, как ему
показалось вначале. Веки припухли, глаза красные, левая рука у локтя — вся в
кровоподтеках с синеватым отливом.
«Господи Иисусе, — подумал он. — Наркотики
внутривенно. Кто бы мог подумать?»
— Проваливай! — крикнула она. — Вон!
Беккер совсем забыл о кольце, об Агентстве национальной
безопасности, обо всем остальном, проникшись жалостью к девушке. Наверное,
родители отправили ее сюда по какой-то школьной образовательной программе,
снабдив кредитной карточкой «Виза», а все кончилось тем, что она посреди ночи
вкалывает себе в туалете наркотик.
— Вы себя хорошо чувствуете? — спросил он, пятясь
к двери.
— Нормально, — высокомерно бросила она. — А
тебе здесь делать нечего.
Беккер повернулся, печально посмотрев в последний раз на ее
руку. Ты ничего не можешь с этим поделать, Дэвид. Не лезь не в свое дело.
— Ну же!
Беккер кивнул. Уже в дверях он грустно улыбнулся:
— Вы все же поосторожнее.
Глава 67
— Сьюзан? — Тяжело дыша, Хейл приблизил к ней свое
лицо.
Он сидел у нее на животе, раскинув ноги в стороны. Его
копчик больно вдавливался в низ ее живота через тонкую ткань юбки. Кровь из
ноздрей капала прямо на нее, и она вся была перепачкана. Она чувствовала, как к
ее горлу подступает тошнота. Его руки двигались по ее груди.
Сьюзан ничего не чувствовала. Неужели он ее трогает? Она не
сразу поняла, что он пытается застегнуть верхнюю пуговицу ее блузки.
— Сьюзан, — позвал он, задыхаясь. — Ты должна
помочь мне выбраться отсюда.
Она ничего не понимала. Все это было лишено всякого смысла.
— Сьюзан, ты должна мне помочь! Стратмор убил
Чатрукьяна! Я видел это своими глазами!
Его слова не сразу дошли до ее сознания. Стратмор убил
Чатрукьяна? Хейл, видимо, не догадывается, что она видела его внизу.
— Стратмор знает, что я это видел! — Хейл
сплюнул. — Он и меня убьет!
Если бы Сьюзан не была парализована страхом, она бы
расхохоталась ему в лицо. Она раскусила эту тактику «разделяй и властвуй»,
тактику отставного морского пехотинца. Солги и столкни лбами своих врагов.
— Это чистая правда! — кричал он. — Мы должны
позвать людей на помощь! Нам обоим грозит опасность!
Сьюзан не верила ни единому его слову.
