Их отношения развивались медленно и романтично: встречи
украдкой, если позволяли дела, долгие прогулки по университетскому городку,
чашечка капуччино у Мерлутти поздно вечером, иногда лекции и концерты. Сьюзан
вдруг поняла, что стала смеяться гораздо чаще, чем раньше. Казалось, не было на
свете ничего, что Дэвид не мог бы обратить в шутку. Это было радостное
избавление от вечного напряжения, связанного с ее служебным положением в АНБ.
В один из прохладных осенних дней они сидели на стадионе,
наблюдая за тем, как футбольная команда Рутгерса громит команду Джорджтаунского
университета.
— Я забыла: как называется вид спорта, которым ты
увлекаешься? — спросила Сьюзан. — Цуккини?
— Сквош, — чуть не застонал Беккер.
Сьюзан сделала вид, что не поняла.
— Это похоже на цуккини, — пояснил он, —
только корт поменьше.
Она ткнула его локтем в бок.
Левый крайний Джорджтауна, подавая угловой, отправил мяч в
аут, и трибуны негодующе загудели. Защитники поспешили на свою половину поля.
— А ты? — спросил Беккер. — Что предпочитаешь
ты?
— У меня черный пояс по дзюдо.
Беккер поморщился.
— Предпочитаю вид спорта, в котором я могу выиграть.
— Победа любой ценой? — улыбнулась Сьюзан.
Защитник Джорджтауна перехватил опасную передачу, и по
трибунам пронесся одобрительный гул. Сьюзан наклонилась к Дэвиду и шепнула ему
на ухо:
— Доктор.
Он смотрел на нее с недоумением.
— Доктор, — повторила она. — Скажи первое,
что придет в голову.
— Ассоциативный ряд? — по-прежнему недоумевал
Дэвид.
— Стандартная для АНБ процедура. Мне нужно знать, с кем
я имею дело. — Глаза ее смотрели сурово. — Доктор.
— Зюсс. — Он пожал плечами.
— Ладно, — нахмурилась Сьюзан. — Попробуем
еще… Кухня.
— Спальня, — без колебаний отозвался он.
Сьюзан смутилась.
— Хорошо, а что, если… кошка?
— Жила! — не задумываясь выпалил Беккер.
— Жила?
— Да. Кошачья жила. Из нее делают струны для ракеток.
— Как мило, — вздохнула она.
— Итак, твой диагноз? — потребовал он.
Сьюзан на минуту задумалась.
— Склонность к ребячеству, фанат сквоша с подавляемой
сексуальностью.
Беккер пожал плечами:
— Не исключено, что ты попала в точку.
Так продолжалось несколько недель. За десертом в ночных
ресторанах он задавал ей бесконечные вопросы.
Где она изучала математику?
Как она попала в АНБ?
Как ей удалось стать столь привлекательной?
Покраснев, Сьюзан сказала, что созрела довольно поздно. Чуть
ли не до двадцати лет она была худой и нескладной и носила скобки на зубах, так
что тетя Клара однажды сказала, что Господь Бог наградил ее умом в утешение за
невзрачные внешние данные. Господь явно поторопился с утешением, подумал
Беккер.
Сьюзан также сообщила, что интерес к криптографии появился у
нее еще в школе, в старших классах. Президент компьютерного клуба, верзила из
восьмого класса Фрэнк Гутманн, написал ей любовные стихи и зашифровал их,
подставив вместо букв цифры. Сьюзан упрашивала его сказать, о чем в них
говорилось, но он, кокетничая, отказывался. Тогда она взяла послание домой и
всю ночь просидела под одеялом с карманным фонариком, пытаясь раскрыть секрет.
Наконец она поняла, что каждая цифра обозначала букву с соответствующим
порядковым номером. Она старательно расшифровывала текст, завороженная тем, как
на первый взгляд произвольный набор цифр превращался в красивые стихи. В тот
момент она поняла, что нашла свою любовь — шифры и криптография отныне станут
делом ее жизни.
Почти через двадцать лет, получив степень магистра
математики в Университете Джонса Хопкинса и окончив аспирантуру по теории чисел
со стипендией Массачусетского технологического института, она представила
докторскую диссертацию — «Криптографические методы, протоколы и алгоритмы
ручного шифрования». По-видимому, ее работу прочел не только научный
руководитель, потому что вскоре последовал телефонный звонок, а затем по почте
ей доставили авиационный билет от АНБ.
Все, кто имел отношение к криптографии, знали, что в АНБ
собраны лучшие криптографические умы нашей планеты. Каждую весну, когда частные
фирмы начинают охоту за талантливой молодежью, соблазняя ее неприлично высокими
окладами и фондовыми опционами в придачу, АНБ внимательно наблюдает за этим,
выделяет наиболее подходящих и удваивает предлагаемую сумму. АНБ покупает все,
что ему требуется. Дрожа от нетерпения, Сьюзан вылетела в Вашингтон. В международном
аэропорту Далласа девушку встретил шофер АНБ, доставивший ее в Форт-Мид.
В тот год аналогичное приглашение получили еще сорок
кандидатов. Двадцативосьмилетняя Сьюзан оказалась среди них младшей и к тому же
единственной женщиной. Визит вылился в сплошной пиар и бесчисленные
интеллектуальные тесты при минимуме информации по существу дела. Через неделю
Сьюзан и еще шестерых пригласили снова. Сьюзан заколебалась, но все же поехала.
По приезде группу сразу же разделили. Все они подверглись проверке на
полиграф-машине, иными словами — на детекторе лжи: были тщательно проверены их
родственники, изучены особенности почерка, и с каждым провели множество
собеседований на всевозможные темы, включая сексуальную ориентацию и
соответствующие предпочтения. Когда интервьюер спросил у Сьюзан, не занималась
ли она сексом с животными, она с трудом удержалась, чтобы не выбежать из
кабинета, но, так или иначе, верх взяли любопытство, перспектива работы на
самом острие теории кодирования, возможность попасть во «Дворец головоломок» и
стать членом наиболее секретного клуба в мире — Агентства национальной
безопасности.
Беккер внимательно слушал ее рассказ.
— В самом деле спросили про секс с животными?
Сьюзан пожала плечами.
— Обычная проверка кандидата.
— Ну и ну… — Беккер с трудом сдержал
улыбку. — И что же ты ответила?
Она ткнула его в ногу носком туфли.
— Я сказала «нет»! — И, выдержав паузу, добавила:
— И до вчерашней ночи это была правда.
