— Если бы я не нашел «черный ход», — сказал
Хейл, — это сделал бы кто-то другой. Я спас вас, сделав это заранее.
Можешь представить себе последствия, если бы это обнаружилось, когда
«Попрыгунчик» был бы уже внедрен?
— Так или иначе, — парировала Сьюзан, —
теперь мы имеем параноиков из Фонда электронных границ, уверенных, что «черный
ход» есть во всех наших алгоритмах.
— А это не так? — язвительно заметил Хейл.
Сьюзан холодно на него посмотрела.
— Да будет тебе. — Хейл вроде бы затрубил
отбой. — Теперь это не имеет значения. У вас есть «ТРАНСТЕКСТ». У вас есть
возможность мгновенно получать информацию. Вы можете читать все, что
пожелаете, — без всяких вопросов и запросов. Вы выиграли.
— Почему бы не сказать — мы выиграли? Насколько мне
известно, ты сотрудник АНБ.
— Ненадолго, — буркнул Хейл.
— Не зарекайся.
— Я серьезно. Рано или поздно я отсюда смоюсь.
— Я этого не переживу.
В этот момент Сьюзан поймала себя на том, что готова
взвалить на Хейла вину за все свои неприятности. За «Цифровую крепость»,
волнения из-за Дэвида, за то, что не поехала в Смоуки-Маунтинс, — хотя он
был ко всему этому не причастен. Единственная его вина заключалась в том, что
она испытывала к нему неприязнь. Сьюзан важно было ощущать свое старшинство. В
ее обязанности в качестве главного криптографа входило поддерживать в
шифровалке мирную атмосферу — воспитывать других. Особенно таких, как
Хейл, — зеленых и наивных.
Сьюзан посмотрела на него и подумала о том, как жаль, что
этот человек, талантливый и очень ценный для АНБ, не понимает важности дела,
которым занимается агентство.
— Грег, — сказала она, и голос ее зазвучал мягче,
хотя далось ей это нелегко. — Сегодня я не в духе. Меня огорчают твои
разговоры о нашем агентстве как каком-то соглядатае, оснащенном современной
техникой. Эта организация создавалась с единственной целью — обеспечивать
безопасность страны. При этом дерево иногда приходится потрясти, чтобы собрать
подгнившие плоды. И я уверена, что большинство наших граждан готовы поступиться
некоторыми правами, но знать, что негодяи не разгуливают на свободе.
Хейл промолчал.
— Рано или поздно, — продолжала она, — народ
должен вверить кому-то свою судьбу. В нашей стране происходит много хорошего,
но немало и плохого. Кто-то должен иметь возможность оценивать и отделять одно
от другого. В этом и заключается наша работа. Это наш долг. Нравится нам это
или нет, но демократию от анархии отделяет не очень-то прочная дверь, и АНБ ее
охраняет.
Хейл задумчиво кивнул:
— Quis custodiet ipsos custodes?
Сьюзан была озадачена.
— Это по-латыни, — объяснил Хейл. — Из сатир
Ювенала. Это значит — «Кто будет охранять охранников?».
— Не понимаю. Кто будет охранять охранников?
— Вот именно. Если мы — охранники общества, то кто
будет следить за нами, чтобы мы не стали угрозой обществу?
Сьюзан покачала головой, не зная, что на это возразить.
Хейл улыбнулся:
— Так заканчивал Танкадо все свои письма ко мне. Это
было его любимое изречение.
Глава 32
Дэвид Беккер остановился в коридоре у номера 301. Он знал,
что где-то за этой витиеватой резной дверью находится кольцо. Вопрос
национальной безопасности.
За дверью послышалось движение, раздались голоса. Он
постучал. Послышался голос с сильным немецким акцентом:
— Ja?
Беккер молчал.
— Ja?
Дверь слегка приоткрылась, и на него уставилось круглое
немецкое лицо.
Дэвид приветливо улыбнулся. Он не знал, как зовут этого
человека.
— Deutscher, ja? Вы немец, да?
Мужчина нерешительно кивнул.
Беккер заговорил на чистейшем немецком:
— Мне нужно с вами поговорить.
Мужчина смотрел на него недовольно.
— Was wollen Sie? Что вам нужно?
Беккер понял, что ему следовало заранее отрепетировать
разговор, прежде чем колотить в дверь. Он искал нужные слова.
— У вас есть кое-что, что я должен получить.
Эти слова оказались не самыми подходящими. Глаза немца
сузились.
— Ein Ring, — сказал Беккер. — Du hast einen
Ring. У вас есть кольцо.
— Проваливайте! — зарычал немец и начал закрывать
дверь. Беккер не раздумывая просунул ногу в щель и открыл дверь. Но сразу же об
этом пожалел.
Глаза немца расширились.
— Was tust du? Что вы делаете?
Беккер понял, что перегнул палку. Он нервно оглядел коридор.
Его уже выставили сегодня из больницы, и он не хотел, чтобы это случилось еще
раз.
— Nimm deinen Fuß weg! — прорычал
немец. — Уберите ногу!
Взгляд Беккера упал на пухлые пальцы мужчины. Никакого
кольца. «Я так близок к цели», — подумал он.
— Ein Ring! — повторил Беккер, но дверь закрылась
перед его носом.
Он долго стоял в роскошно убранном коридоре, глядя на копию
Сальватора Дали на стене. «Очень уместно, — мысленно застонал он. —
Сюрреализм. Я в плену абсурдного сна». Проснувшись утром в своей постели,
Беккер заканчивал день тем, что ломился в гостиничный номер незнакомого
человека в Испании в поисках какого-то магического кольца.
Суровый голос Стратмора вернул его к действительности. Вы
должны найти это кольцо.
Беккер глубоко вздохнул и перестал жаловаться на судьбу. Ему
хотелось домой. Он посмотрел на дверь с номером 301. Там, за ней, его обратный
билет. Остается только заполнить его.
Беккер снова вздохнул, решительно подошел к двери и громко
постучал. Пора переходить к решительным действиям.
Немец рывком открыл дверь и собрался было закричать, но
Беккер его опередил. Помахав карточкой теннисного клуба Мериленда, он рявкнул:
— Полиция!
После чего вошел в номер и включил свет.
Немец не ожидал такого оборота.
— Was machst…
