Беккера не устраивала перспектива ждать десять часов, пока
тучный немец со своей спутницей спустятся к завтраку.
— Я понимаю, — сказал он. — Извините за
беспокойство.
Повернувшись, он направился через фойе к выходу, где
находилось вишневое бюро, которое привлекло его внимание, когда он входил. На
нем располагался щедрый набор фирменных открыток отеля, почтовая бумага,
конверты и ручки. Беккер вложил в конверт чистый листок бумаги, надписал его
всего одним словом: «Росио» — и вернулся к консьержу.
— Извините, что я снова вас беспокою, — сказал он
застенчиво. — Я вел себя довольно глупо. Я хотел лично сказать Росио,
какое удовольствие получил от общения с ней несколько дней назад. Но я уезжаю
сегодня вечером. Пожалуй, я все же оставлю ей записку. — И он положил
конверт на стойку.
Консьерж взглянул на конверт и что-то грустно пробормотал
себе под нос. «Еще один любитель молоденьких девочек», — подумал он.
— Ну конечно. Сеньор?..
— Буисан, — сказал Беккер. — Мигель Буисан.
— Понятно. Она получит ваше письмо утром.
— Спасибо, — улыбнулся Беккер и повернулся,
собираясь уходить.
Консьерж бросил внимательный взгляд в его спину, взял
конверт со стойки и повернулся к полке с номерными ячейками. Когда он клал
конверт в одну из ячеек, Беккер повернулся, чтобы задать последний вопрос:
— Как мне вызвать такси?
Консьерж повернул голову и ответил. Но Беккер не слушал, что
тот говорил. Он рассчитал все точно. Рука консьержа только что покинула ячейку
под номером 301.
Беккер поблагодарил его и быстро зашагал, ища глазами лифт.
«Туда и обратно», — повторил он мысленно.
Глава 31
Сьюзан вернулась в Третий узел. После разговора со
Стратмором она начала беспокоиться о безопасности Дэвида, а ее воображение
рисовало страшные картины.
— Ну, — послышался голос Хейла, склонившегося над
своим компьютером, — и чего же хотел Стратмор? Провести романтический
вечер в обществе своего главного криптографа?
Сьюзан проигнорировала его вопрос и села за свой терминал.
Ввела личный код, и экран тотчас ожил, показав, что «Следопыт» работает, хотя и
не дал пока никакой информации о Северной Дакоте.
«Черт возьми, — подумала Сьюзан. — Почему же так
долго?»
— Ты явно не в себе, — как ни в чем не бывало
сказал Хейл. — Какие-нибудь проблемы с диагностикой?
— Ничего серьезного, — ответила Сьюзан, хотя вовсе
не была в этом уверена. «Следопыт» задерживается. Она подумала, не ошиблась ли
где-то. Начала просматривать длинные строки символов на экране, пытаясь найти
то, что вызвало задержку.
Хейл посматривал на нее с самодовольным видом.
— Слушай, я хотел спросить, — заговорил он. —
Что ты думаешь об этом не поддающемся взлому алгоритме, который, по словам
Танкадо, он хотел создать?
У Сьюзан свело желудок. Она подняла голову.
— Не поддающийся взлому алгоритм? — Она выдержала
паузу. — Ах да… Я, кажется, что-то такое читала.
— Не очень правдоподобное заявление.
— Согласна, — сказала Сьюзан, удивившись, почему
вдруг Хейл заговорил об этом. — Я в это не верю. Всем известно, что
невзламываемый алгоритм — математическая бессмыслица.
Хейл улыбнулся:
— Ну конечно… Принцип Бергофского.
— А также здравый смысл! — отрезала она.
— Кто знает… — Хейл театрально вздохнул. —
Есть множество такого… что и не снилось нашим мудрецам.
— Прошу прощения?
— Шекспир, — уточнил Хейл. — Гамлет.
— Самообразование за тюремной решеткой?
Хейл засмеялся.
— Нет, серьезно, Сьюзан, тебе никогда не приходило в
голову, что это все-таки возможно и что Танкадо действительно придумал
невзламываемый алгоритм?
Этот разговор был ей неприятен.
— Ну, мы не сумели этого сделать.
— А вдруг Танкадо умнее нас?
— Может быть. — Сьюзан пожала плечами,
демонстрируя равнодушие.
— Мы с ним какое-то время переписывались, — как бы
невзначай сказал Хейл. — С Танкадо. Ты знала об этом?
Сьюзан посмотрела на него, стараясь не показать свое
изумление.
— Неужели?
— Да. После того как я вскрыл алгоритм «Попрыгунчика»,
он написал мне, что мы с ним братья по борьбе за неприкосновенность частной
переписки.
Сьюзан не могла поверить своим ушам. Хейл лично знаком с
Танкадо! И снова постаралась держаться с подчеркнутым безразличием.
— Он поздравил меня с обнаружением «черного хода» в
«Попрыгунчике», — продолжал Хейл. — И назвал это победой в борьбе за
личные права граждан всего мира. Ты должна признать, Сьюзан, что этот «черный
ход» был придуман для того, чтобы ввести мир в заблуждение и преспокойно читать
электронную почту. По мне, так поделом Стратмору.
— Грег, — сказала Сьюзан, стараясь не показать
своего возмущения, — этот «черный ход» позволял АНБ расшифровывать
электронную почту, представляющую угрозу нашей безопасности.
— Что ты говоришь? — Хейл невинно вздохнул. —
И в качестве милого побочного развлечения читать переписку простых граждан?
— Мы не шпионим за простыми гражданами, и ты это
отлично знаешь. ФБР имеет возможность прослушивать телефонные разговоры, но это
вовсе не значит, что оно прослушивает всех.
— Будь у них штат побольше, прослушивали бы.
Сьюзан оставила это замечание без ответа.
— У правительств должно быть право собирать информацию,
в которой может содержаться угроза общественной безопасности.
— Господи Иисусе! — шумно вздохнул Хейл. —
Похоже, Стратмор здорово промыл тебе мозги. Ты отлично знаешь, что ФБР не может
прослушивать телефонные разговоры произвольно: для этого они должны получить
ордер. Этот новый стандарт шифрования означал бы, что АНБ может прослушивать кого
угодно, где угодно и когда угодно.
— Ты прав — и так и должно быть! — сурово отрезала
Сьюзан. — Если бы ты не нашел «черный ход» в «Попрыгунчике», мы могли бы
взломать любой шифр, вместо того чтобы полагаться на «ТРАНСТЕКСТ».
