Английское слово sincere, означающее все правдивое и
искреннее, произошло от испанского sin cera — без воска. Этот его секрет в
действительности не был никакой тайной, он просто подписывал свои письма словом
«Искренне». Почему-то ему казалось, что этот филологический ребус Сьюзан не
обрадует.
— Хочу тебя обрадовать. Когда я летел домой, —
сказал он, желая переменить тему, — я позвонил президенту университета.
Сьюзан радостно встрепенулась.
— Скажи, что ты ушел с поста декана.
Дэвид кивнул.
— В следующем семестре я возвращаюсь в аудиторию.
Сьюзан с облегчением вздохнула:
— Туда, где твое подлинное призвание.
Дэвид улыбнулся:
— Да. Наверное, Испания напомнила мне о том, что
по-настоящему важно.
— Помогать вскрывать шифры? — Она чмокнула его в
щеку. — Как бы там ни было, ты поможешь мне с моей рукописью.
— Рукописью?
— Да. Я решила ее издать.
— Издать? — Он с сомнением покачал головой. —
Издать что?
— Некоторые идеи о протоколах вариативных фильтров и
квадратичных остатках.
— Стопроцентный бестселлер.
Она засмеялась.
— Сам удивишься.
Дэвид сунул руку в карман халата и вытащил маленький
предмет.
— Закрой глаза. У меня есть кое-что для тебя.
Она зажмурилась.
— Попробую угадать. Безвкусное золотое кольцо с
надписью по-латыни?
— Нет. — Он усмехнулся. — Я попросил Фонтейна
передать его наследникам Танкадо. — Он взял ее руку и натянул что-то на
палец.
— Лжец, — засмеялась Сьюзан, открывая
глаза. — Я же угада… — Но она замолкла на полуслове. На ее пальце
было не кольцо Танкадо. Это было другое кольцо — платиновое, с крупным
сверкающим бриллиантом.
Сьюзан охнула.
Дэвид посмотрел ей в глаза:
— Ты выйдешь за меня замуж?
У нее перехватило дыхание. Она посмотрела на него, потом на
кольцо. Глаза ее увлажнились.
— О, Дэвид… у меня нет слов.
— Скажи «да».
Она отвернулась. Дэвид терпеливо ждал.
— Сьюзан Флетчер, я люблю вас. Будьте моей женой.
Она подняла голову. Глаза ее были полны слез.
— Прости меня, Дэвид, — прошептала она. — Я…
я не могу.
Дэвид даже вздрогнул. Он смотрел в ее глаза, надеясь увидеть
в них насмешливые искорки. Но их там не было.
— Сью… зан, — заикаясь, начал он. — Я… я не
понимаю.
— Я не могу, — повторила она. — Я не могу
выйти за тебя замуж. — Она отвернулась. Ее плечи подрагивали. Она закрыла
лицо руками.
Дэвид не мог прийти в себя.
— Но, Сьюзан… я думал… — Он взял ее за дрожащие
плечи и повернул к себе. И тогда он увидел, что Сьюзан вовсе не плакала.
— Я не выйду за тебя замуж! — Она расхохоталась и
стукнула его подушкой. — До тех пор, пока ты не объяснишь, что такое «без
воска»! Ты сводишь меня с ума!
Эпилог
Говорят, что смерть проясняет все. Токуген Нуматака теперь
знал, что это именно так. Стоя над гробом в таможенном зале аэропорта Осаки, он
ощущал горькую ясность, какой не знал прежде. Его религия говорила о взаимозависимости
жизней, но у Нуматаки никогда не оставалось времени для религии.
Таможенные чиновники вручили ему конверт со свидетельством о
рождении и документами на усыновление.
— Вы единственный родственник этого парня, —
сказали они. — Мы с большим трудом вас нашли.
Мысли Нуматаки перенеслись на тридцать два года назад, в
дождливую ночь, в больничную палату, где он оставил умирающую жену и
калеку-сына. Он сделал это во имя менбоку — чести, — от которой осталась
лишь бледная тень.
Среди бумаг оказалось золотое кольцо. Надпись Нуматака не
понял. Да и какая разница: слова для него больше ничего не значили. Он бросил
единственного сына. И вот теперь жестокая судьба их соединила.
