Квартира, своя, отдельная, не светила ей и в отдаленной перспективе. Был, правда, один, обещал. В солидных партийных товарищах ходил. Был да сплыл.. Встречались конспиративно, с собой коньячок приносил, тряпки дарил. А когда первого в обкоме сняли и отправили на «почетный отдых», то и под ее «аппаратчиком» стул зашатался. Не до Светланы ему стало. Впрочем, ей и самой вся эта конспирация надоела до чертиков.
Номенклатурный сердечный друг канул в небытие, однако демократическая тревога для него оказалась ложной, куда как в более удобное кресло пересел. И - снова нарисовался. Но она сказала «нет». Потешились и будет. Вернула, так сказать, мужчинку в семью.
Потом мелькали перед глазами разные. Прокурор один районный на несколько месяцев задержался, но стоило ему добиться перевода в родные ставропольские края.
Впрочем, сожаление о несостоявшемся - это так, к слову. По роду своей работы Светлане Васильевне ежедневно приходилось иметь дело в основном с представителями сильной половины человечества. И мнение об этой половине складывалось своеобразное. Соответствующее работе следователя прокуратуры.
Ежедневно только стол, намертво забетонированный в пол, разделял Светлану Васильевну и ее очередного «клиента». Уголовные дела, как известно, прокуратура расследует по преступлениям тяжким, поэтому «контингент» подстать: убийцы, насильники и - свежая струя - рэкетиры.
Вот и сегодняшний допрос мускулистого дуэта, двух недоучившихся студентов факультета физвоспитания пединститута, давно забывших про зачетки, сессии и несданные «хвосты», из той же оперы. Убила на каждого по полтора часа, но больше это напоминала игру в молчанку, а не допрос. Мальчикам, понятное дело, лучше помалкивать: торговцев на рынке трясли явно не по собственной инициативе. Да только не на тех нарвались: когда бы из барыг- одиночек сотенные вынимали. Уважающий себя и свой промысел барыга в милицию не побежит - себе дороже. Уж если только с большого перепугу.
А мальчики влетели. И влетели крепко. Молодцы, опера из «уголовки», взяли хорошо, со свидетельской базой, на горячем. Так что, молчи - не молчи, а до суда дело дойдет, и впаяют мускулистому дуэту бесспорно. Лет пять мальчикам свою криминальную «стипендию» не получать. Хотя.
Светлана Васильевна была наслышана от коллег и сотрудников криминальной милиции, да и сама уже неоднократно убеждалась: заправилы рэкета своих в беде не бросают. И отмазывать будут до последнего, лучших адвокатов привлекая. А если все-таки хлопчики «загремят под фанфары», - и в колонию к «бедолагам» наладят «дорогу», обеспечат устойчивый «грев», и опосля встретят с «премией за отсидку».
Посему допрашиваемые перепуганными не выглядели. Нагло улыбаясь, раздевали глазами, по существу дела молчали, отделываясь стандартным набором туманных фраз, мол, не помним, пошутили... И ничего не подписывали, даже протоколы со своими туманными ответами.
За спиной наконец-то лязгнула электрозамком железная дверь. Улочка, упиравшаяся в серую стену следственного изолятора, встретила Светлану Васильевну морозным воздухом, наполненным плотным автомобильным чадом: перед СИЗО урчала моторами колонна «автозаков» - выкрашенных серой краской специальных машин для перевозки арестованных и осужденных. В набитое до отказа чрево следственного изолятора прибыло очередное пополнение.
Светлана Васильевна обошла колонну и направилась вверх, между домами, к троллейбусной остановке. Намеревалась заглянуть в овощной магазинчик, на углу Баргузинской и Ингодинской, но узкий тротуар был перекопан с лета, сейчас там громоздилась серая наледь, на которой убиваться в сапогах на шпильке желания не было. Впрочем, чего глазеть на пустые полки, успокоила себя Светлана Васильевна, и решительно зашагала к остановке «рогатого».
Он, по «закону бутерброда», показал ей свой квадратный зад и гулко покатил вниз по центральной улице, дребезжа расхлябанными дверями и прочими железками.
Светлана Васильевна оглянулась с досадой, но в конце улицы, на разворотном кольце конечной остановки, троллейбусных рогулек в морозном мареве не просматривалось. А холод уже полез под коротенькую шубку, охватил тонкую кожу форсистых сапожек.
- Девушка, извините, вижу, торопитесь? Если не дальше вокзала, то могу подвезти.
Бежевая «семерка» притормозила около Алейниковой неслышно и неожиданно. В опущенное правое стекло приветливо улыбался ровесник Светланы, приятный брюнет, в модной меховой куртке.
- Юра? Вот удачно! - обрадовалась Алейникова, быстро забираясь на переднее сиденье. - С праздником!
- И тебя, дорогая, - легким поцелуем в щеку отметился брюнет, - со старым Новым годом! Какие, кстати, планы по этому поводу?
- Ну какие у меня без тебя планы, - улыбнулась Светлана, прижимаясь на мгновение к Юрию щекою.
Водитель бежевой «семерки» относился к новому российскому классу предпринимателей. Или «новых русских», как их стали называть сначала в анекдотах, а потом, уже без кавычек, в прессе и деловом обороте.
Но Юра в малиновом пиджаке не ходил, золотой цепью не бряцал, пальцы веером не топорщил. Спортивный и подтянутый, улыбчивый и обходительный, не жадный, но и не любитель швырять купюры в злачных местах.
ОНИ познакомились так же, как сегодня встретились. На этой же остановке, и Светлана так же спешила, и троллейбус, как и сегодня, только что ушел. Только вместо мороза царило летнее пекло. Но так же, как и сейчас, рядом остановилась бежевая «семерка», и окликнул водитель Светлану той же самой фразой, предлагая подвезти «не дальше вокзала».
- А я вас немного знаю, - сказал, улыбаясь, симпатичный брюнет за рулем, притормаживая под желтый у агентства Аэрофлота. - Вы ведь в прокуратуре работаете?
Светлана удивленно подняла брови.
- Нет, - мужчина засмеялся, - в число посетителей вашего строгого заведения я не вхожу. У меня там приятель работал, перевелся не так давно. Да вы его, наверное, знаете - Боровинский, Альберт.
Светлана кивнула.
- Я его как-то ждал в конце рабочего дня, - продолжал хозяин «семерки», - и вы выходили. А я, уж, простите, грешен, приятеля и спросил, кто это такая.
Он оторвал правую руку от рычага переключения скоростей и сделал какое-то воздушное движение.
- Какая? - с заметной прохладцей спросила Алейникова.
- Легкая, солнечная. Вы обращаете на себя внимание.
Незнакомец за рулем посмотрел на Светлану с извиняющей
улыбкой, мол, не судите строго за фривольный тон.
Впрочем, Светлана не почувствовала привычной неприязни, возникающей с некоторых пор у нее при очередной мужской попытки приклеиться.
Собеседник перестроился в левый ряд и притормозил у очередного светофора.
- Я даже выпытал у приятеля ваше имя. Но - будьте снисходительны, ведь более и далее, заметьте, - никаких попыток. Да и как к вам подступишься!
