— Ливневая канализация сдохла? — догадалась Жанна.
— Все сдохло… Ч-черт! Уровень поднялся! — Феликс устремился было к углу, где лежали свернутые рулонами коврики и маты, но в воду лезть не рискнул.
Сзади его хлопнул по плечу Толик.
— У тебя тут всемирный потоп?
— Не видишь — гантели поплыли! — пошутила Жанна.
— Надо всю эту дрянь вытаскивать, — засуетился Феликс. — Отсыреет — я всю жизнь не просушу!
— Коврики, что ли? — удивился Толик.
— Покойников! Там у меня внизу борцовские покойники! Мне их на сохранение отдали! Ребята, — воззвал Феликс к спортсменам, — вы все равно уже мокрые! Вытащите сюда всю эту дрянь!
Сидящий атлет повернулся к нему.
— Я не за то деньги плачу, чтобы всякое дерьмо таскать, а за то, чтобы качаться пять раз в неделю.
— Не все ли тебе равно! — воскликнула Жанна. — Там тоже нагрузка на спину!
— Там нагрузка неправильная, — и отвернувшись, атлет продолжил подход.
— Ну, хорошо, — Жанна разулась, подвернула джинсы и пошлепала к свернутым матам и «покойникам» — синим чучелам человеческого роста и веса, которых используют для отработки приемов. Это имущество уже набрякло и сделалось неподъемным.
На помощь тут же поспешили Феликс и Толик. Они подхватили одного покойничка за башку и символические ноги, выволокли на сухое место.
— Его бы на солнышко, — сказала Жанна.
— И не такие уж они тяжелые, — заметил Толик. — Вот что сырые — это неприятно. А то бы — через плечо и вперед.
— Он вместе с водой кило шестьдесят тянет, — определила Жанна.
— Не будет шестидесяти… — Толик подошел, нагнулся в одиночку за отсыревшимм покойником, подхватил его — и вдруг, выронив, заорал благим матом.
— Ты чего это?! — заорал и Феликс.
— Спина!
— Потянул?
— Хуже!
Жанна подошла к страдальцу и хотела было его выпрямить, но он заорал еще круче.
Тогда Жанна и Феликс выбрались на сухое место.
— Я эту заразу знаю, это прострел, — сказал Феликс. — Так скрючит — неделю не разогнешься.
— Так его же уложить, наверно, надо.
— Ну, попробуй.
Жанна хмыкнула.
— Может, «скорую» вызвать? — возможно, впервые в жизни растерявшись, спросила она.
— Толик, ты хоть как-то ползти можешь? — окликнул приятеля Феликс. Толик дернулся, вскрикнул и остался на прежнем месте.
— Не получается! — доложил он.
— Жанка, звони в «скорую»! Ему хоть укол сделают.
— Пока они еще приедут… — буркнула Жанна и достала мобилку.
Пока она вызывала медицину, Толик, стоя в холодной воде, стонал и матерился.
Удивительно — и сорока минут не прошло, как во двор въехала «скорая». На пороге зала ее встретила Жанна.
— Ну, что там у вас? — спросил молодой фельдшер.
— Мужика прострелило. Только вам разуться придется, — честно предупредила Жанна, вводя фельдшера в коридор. — Там у нас целое море.
— Море крови? — молоденький фельдшер чуть было не кинулся обратно в машину.
— Еще хуже.
Оказавшись на пороге тренажерного зала, фельдшер присвистнул.
— Я предупреждала. Мы вам потом мыло и полотенце дадим, — пообещала Жанна.
Но фельдшер призадумался.
— А иначе никак нельзя? — несколько смутившись, спросил он. — Разуваться, потом обуваться…
— Можно! — воскликнул Феликс.
Из спортивных скамеек был выстроен некий виадук, ведущий от порога к скрюченному Толику. По виадуку со шприцем наперевес к страдальцу подошел фельдшер. А возле Толика стоял повеселевший Феликс.
— Жанка, отворачивайся! — крикнул Феликс, когда фельдшер был уже совсем близко. — Я ему штаны спускаю! Раз, два… поехало!
После того, как «скорая» отбыла, Толик постоял раком еще минут десять, а потом объявил, что ему вроде чуток полегчало.
Феликс и один из атлетов погуманнее сложили руки креслом и выволокли бывшего самбиста на сухое место. Полегчало, но не совсем — ругани они наслушались вдоволь. Жанна же вызвала такси, чтобы везти бедолагу домой.
— Ты, что ли, с ним поедешь? — спросил атлет.
— Ну, я, а что? — Жанна так повернулась к задавшему совершенно невинный вопрос атлету, что он чуть не выронил ношу.
— Ничего, только как ты его одна из машины вытащишь?
— Как-нибудь!
Хорошо, что Толик жил на первом этаже. И то — Жанна чуть ли не на себе взволокла его по трем ступенькам.
— Ключи где? — спросила она.
— В кармане.
Жанна полезла в карман его все еще закатанных штанов и сунула ключ в скважинку.
— Не тот! — вдруг рассердился Толик. — Ты что, не видишь?
— Шуметь будешь — сам ковыряйся! — одернула его Жанна.
— Так видно же — не тот ключ!
Жанна помолчала, глядя на него тяжелым взглядом.
— Учить будешь кого-нибудь другого, — сказала она. — Сейчас вот сдам тебя с рук на руки…
Дверь она открыла, демонстративно перепробовав все ключи. Толик сопел, но молчал.
— Заползай, болезный.
А в это время Полинка самым постыдным образом выслеживала бывшего мужа.
У него на работе был обеденный перерыв — и он со своей подругой покупал в универсаме продукты и обсуждал достоинства двух пачек творога. Полинка издали наблюдала.
У нее запищала мобилка. Отойдя за стенды, Полинка взяла трубку.
— Ты чем там занимаешься? — строго спросила Татьяна.
Она сидела за командирским столом в солидном кабинете и, не глядя, подписывала бумаги, подсунутые секретаршей. Секретарша ела глазами начальство и ждала указаний.
Ответа Татьяна не слышала, потому что отвлеклась на бумаги и невольно опустила мобилку. Да и не стоило его слушать — Полинка бездарно соврала, что у нее вот-вот начнется тренировка. Но когда Татьяна опять поднесла трубку к уху, то брякнула решительно и беспощадно:
— Не делом ты занимаешься!
Снова отвлекшись, она уставилась в бумаги.
Незримая и даже неслышимая Полинка возмутилась и потребовала объяснений.
Объяснение было простое:
— Задницей чую!
Татьяна отключила мобилку и наконец взглянула на последний приготовленный к подписи документ.
— А это у нас что за арифметика?! Верните автору, пусть еще раз посчитает!
И задумалась — не позвонить ли Жанне. Это уже смахивало на телепатию — Жанна сидела на стуле возле дивана с телефонной трубкой в руке, а на диване умостился страдалец Толик.
