— Традиции! — фыркнула я.
— Если не считать собственно жениха с невестой.
— Он же наверняка уже подглядел.
— Ни в коем случае! В платье тебя видела только я. И старалась при нем этот образ в свои мысли не пускать.
— Ух ты! — поразилась я, когда мы свернули на подъездную дорожку. — Вот и выпускные украшения пригодились.
Деревья вдоль всей четырехкилометровой аллеи искрились сотнями тысяч огоньков. Только на этот раз к огонькам добавились белые атласные банты.
— Кто умеет не транжирить, тот нужды не знает. А ты смотри хорошенько, потому что внутреннее убранство до самой церемонии не увидишь. — Элис свернула в огромный гараж к северу от дома. Так, джип Эмметта по-прежнему отсутствует.
— С каких это пор невесте нельзя видеть, как украсили дом? — возмутилась я.
— С тех самых, как невеста доверилась мне. А то неинтересно будет, когда станешь по лестнице спускаться.
На пороге кухни Элис закрыла мне глаза ладонями, и я не поняла, откуда доносится разлившийся в воздухе аромат.
— Что это?
— В нос бьет? До тебя тут людей не было, неужели я перестаралась?
— Чудесный запах! — успокоила я. Аромат на самом деле казался хотя и пьянящим, но не удушливым, ненавязчиво и тонко соединяя разные оттенки. — Померанцы… сирень… и еще что-то. Угадала?
— Да, правильно. Фрезия и розы, вот что еще.
Под эскортом Элис я проследовала в огромную ванную комнату, и только там мне было позволено открыть глаза. Которые тут же разбежались от обилия баночек и флакончиков — на длинной полке уместился арсенал целого салона красоты. Бессонная ночь дала себя знать.
— Без этого правда никак? Все равно рядом с ним я буду серой мышкой, как ты ни старайся.
Элис толкнула меня в низенькое розовое кресло.
— Посмотрим, у кого хватит наглости назвать серой мышкой результат моего труда!
— Еще бы… Ты же у них всю кровь выпьешь, — проворчала я себе под нос. Откинувшись в кресле, я закрыла глаза в надежде благополучно проспать все процедуры. Я то задремывала, то просыпалась, а Элис тем временем неустанно умащивала, подпиливала и наводила блеск на каждую клеточку моего тела.
Время шло к обеду. В дверях мелькнула Розали — мерцающее серебристое платье, золотые кудри уложены в корону — я чуть не расплакалась. Какой смысл наводить красоту, если рядом Розали?
— Мальчики вернулись! — предупредила она, и моя детская ревность тут же улетучилась. Эдвард приехал.
— Не пускай его сюда!
— Он тебя и сам сегодня боится, — улыбнулась Роуз. — Ему жизнь дорога. И потом, Эсми запрягла их доделывать что-то снаружи. Тебе помочь? Могу заняться прической.
Я оторопела от ее слов.
Розали с самого начала меня не жаловала. А потом я нанесла ей чуть ли не смертельную обиду своим выбором. Она бы с легкостью отдала все: свою неземную красоту, любящую семью, родственную душу в лице Эмметта — за то, чтобы вновь стать человеком. А человек, то есть я, вдруг швыряется этим недостижимым счастьем как нечего делать. Разумеется, теплых чувств ко мне у Роуз после такого не прибавилось.
— Конечно, давай, — с готовностью разрешила Элис. — Можешь начинать плести. Позатейливее. Фата будет крепиться вот сюда, снизу.
Ее руки принялись перебирать мои волосы, укладывая, приподнимая, переплетая, чтобы точно показать, что имеется в виду. Поняв, что требуется, Розали приступила к делу, едва касаясь волос легкими, как перышки, пальцами. Элис вернулась к макияжу.
Затем, одобрив дело рук Розали, Элис послала ее сперва за моим платьем, а потом найти Джаспера, которому поручили забрать из гостиницы маму и ее мужа Фила. Снизу доносилось приглушенное хлопанье дверей. И оживленные голоса.
Я встала, чтобы Элис могла осторожно натянуть на меня платье, не испортив прическу и макияж. Коленки тряслись так, что атласная ткань разбегалась мелкими волнами до самого подола, мешая Элис, которая застегивала ряд мелких жемчужных пуговиц на спине.
— Дыши глубже, Белла! — попросила она. — И уйми сердцебиение, а то от испарины весь макияж поплывет.
В ответ я скорчила как можно более ехидную физиономию.
— Будет сделано!
— Мне нужно пойти одеться. Продержишься пару минут одна?
— Э-э… попробую.
Элис фыркнула и пулей выскочила за дверь.
Я постаралась дышать ровно, считая каждый вдох-выдох и разглядывая отблески света на сияющей ткани платья. В зеркало я взглянуть не смела — боялась, что, увидев свое отражение в свадебном наряде, растеряю остатки самообладания и ударюсь в панику.
Когда счет вдохов-выдохов начал приближаться к двумста, Элис примчалась обратно — в вечернем платье, ниспадающем с ее точеной фигурки серебристым водопадом.
— Элис, восторг!
— Пустяки. На меня сегодня никто и не взглянет. Ты затмишь любую.
— Ха-ха…
— Ну что, взяла себя в руки? Или Джаспера позвать?
— Он уже вернулся? Мама тут?
— Только что вошла. Сейчас поднимется.
Рене прилетела два дня назад, и я отдавала ей каждую свободную минуту — если, конечно, удавалось оторвать маму от Эсми и предсвадебных хлопот. Она веселилась, как ребенок, забытый на ночь в Диснейленде, а я уже начинала чувствовать себя такой же обманутой, как и Чарли. Сколько пустых страхов, что мама будет против…
— О, Белла! — воскликнула мама, едва появившись в дверях. — Малышка, ты такая красавица! Я сейчас расплачусь! Элис, волшебница, вам с Эсми пора открывать свое свадебное агентство. Где ты отыскала это чудесное платье? Невероятно! Такое изящное, элегантное!.. Белла, ты прямо из фильма по Джейн Остин. — Мамин голос звучал как будто издалека, и комната расплывалась перед глазами. —
Гениально придумано — оттолкнуться стилистически от кольца, которое Белле подарил Эдвард. Я так понимаю, оно передается в семье с начала девятнадцатого века?
Мы с Элис заговорщически переглянулись. Прибавь лет сто, мама. Стиль платья увязан вовсе не с кольцом, а с датой рождения Эдварда.
В дверях кто-то громко и хрипло кашлянул.
— Рене, Эсми просила передать, чтобы ты уже шла и садилась, — объявил Чарли.
— Чарли, какой же ты сегодня красавец! — изумленно произнесла Рене.
Чарли поспешно открестился:
— Дело рук Элис.
— Неужели пора? — пробормотала мама, судя по голосу, волнуясь не меньше меня. — Как все быстро. Голова кругом.
Так, теперь нас двое.
— Обнимемся напоследок, — попросила она. — Только аккуратно, чтобы ничего не помять.
Осторожно подержав меня за талию, мама развернулась к выходу, но вдруг вспомнила что-то и, обернувшись, снова оказалась лицом ко мне.
