Спустя какие-то секунды все наваждения закончились, и Саша очнулся. А единственным человеком, который был с ним рядом, оказалась та самая юная Лаура.
— Вот ведь гады! Опять хоронить собрались! — Она недоуменно посмотрела на Сашу, не понимая его слова. — Где все? — Она что-то пролепетала на португальском языке, в котором великий князь был «ни в зуб ногой». Поэтому Александр начал называть ей имена и фамилии своих людей. Как и ожидалось, на фамилии Зарубаев она заулыбалась и закивала головой, показывая, что он ей знаком.
Через четверть часа в залу с плотно пьющим комсоставом роты сопровождения, к которому присоединился ряд заинтересованных лиц, в том числе Элизабет и сам Франциско Лопес, вошла Лаура. На нее опирался, еле переставлявший ноги великий князь Александр Александрович, в одной лишь импровизированной набедренной повязке из куска простыни. В помещении наступила гробовая тишина. Люди как будто даже перестали дышать. Из ступора их вывел только бой больших напольных часов, которые возвестили о том, что завершились седьмые сутки, начиная с того дня, когда Саша был ранен.
Александр не спеша обвел всех спокойным, жестким взглядом и с невозмутимым видом спросил:
— Чего празднуем?
— Ваше императорское величество, мы… — начал оправдываться Коля Зарубаев.
— Высочество, — одернул его Саша. — Я не император, а его сын, причем даже не цесаревич.
— Извините. Ваше императорское высочество, так мы не празднуем. Мы с горя пьем. Думали, что вы не выживете после ранений.
— Не дождетесь.
— Да мы…
— Дайте мне стул. Не видите, что ли? Девочка уже почти падает, а я пока стоять сам не смогу.
Сразу же началась суета. Александра усадили на диван, принесли одежду, позвали врачей. В общем, мир из пьяного угара для этих людей вновь свернул в какое-то осмысленное русло. Единственным человеком, который не бегал и не суетился, стала Лаура. Она просто сидела в уголке и восторженными глазами смотрела на Сашу.
На лечение пришлось потратить еще некоторое время, которое Александр решил занять с пользой, а не просто валяться по диванам и бездельничать. То есть придумал, как заработать немного денег и разобраться в том, кто же подстроил ту провокацию на батарее. Соответственно, несколько человек из разведывательного взвода во главе с Лешей Путятиным занялись расследованием, а большая часть роты — пошла инструкторами для разного рода учений парагвайской армии. Даже сам Александр и то вел небольшой кружок для офицеров, где рассказывал о новейших веяньях в области тактики и стратегии. Обычная болтология за хорошие деньги. Конечно, много заработать на этом предприятии не получалось, но копейка, как говорится, рубль бережет, тем более все равно было нечем заняться.
Впрочем, Франциско и сам не жадничал и подносил Александру Александровичу разнообразные подарки, находясь под впечатлением от того чуда, которое он, по его мнению, наблюдал самолично. В числе самых ценных подарков была та самая Луиза, которая по доброй воле возжелала служить Александру и куда была торжественно отпущена. Умная, красивая девушка — индианка с густыми черными волосами и очень выразительными глазами в свои девятнадцать лет помимо гуарани знала португальский и испанский языки. Ну и немного освоилась в медицине на уровне медсестры, само собой — колониального уровня. Кому-то может показаться, что Луиза попала в кабалу, но это только на первый взгляд, так как для нее оказаться в свите принца одной из крупных европейских держав стало чем-то вроде путевки в жизнь. В пару недель она смогла сделать по факту головокружительную карьеру. Причем, что немаловажно, не генитальным путем.
Дел было много, поэтому лишь 15 января 1863 года, завершив все свои дела в Парагвае, эскадра из трех парусно-винтовых фрегатов возобновила свое кругосветное путешествие.
Но тут следует сделать краткое отступление. Незадолго до отплытия завершилось расследование, проводимое «вашингтонскими» методами. Его результат, впрочем, оказался довольно ожидаем — удалось выйти на заказчиков диверсии, которыми оказались доверенные лица некоего месье Бартоломе Митре, президента Аргентины. Цель диверсии была простой — развязать конфликт между русским принцем и парагвайским президентом, то есть не допустить продажи последнему большой партии оружия. Примечательно, что отчет по расследованию был завершен за сутки до прибытия послов Бразильской империи, поэтому Александр уезжал с полной уверенностью в том, что все получится согласно задуманному им плану.
Глава 2
АЗИАТСКИЙ ПРОМЕНАД
(15 января 1863 года — 25 июня 1863 года)
Теперь путь великого князя шел на Гавайские острова, где он желал ознакомиться с обстановкой и «прицениться» к тому, чтобы из потенциальной сферы влияния подвести Гавайское королевство под руку Российской империи официально.
Оставление броненосцев в Асунсьоне очень сильно повысило ход эскадры, поэтому те восемь тысяч семьсот миль, что предстояло проплыть, получилось преодолеть довольно быстро. В порт Гонолулу корабли Александра вошли уже двадцатого февраля, то есть на тридцать пятый день пути. Там их, как и условились, ждал парусно-винтовой шлюп «Шляхт», стоявший в порту уже под Черногорским знаменем. Как вы уже догадались, этим кораблем был тот самый австриец, который грабил индийские порты Великобритании. А на его борту находилась наемная команда опытных моряков-ирландцев, нанятых в портах Балтимора и Филадельфии и большая часть разведывательного взвода под командованием Виктора фон Валя. Также в гостях у короля Камеамеа IV находился и руководитель Российско-американской компании Иван Васильевич Фуругельм, который предвкушал очень интересные переговоры.
Впрочем, никаких затяжных и сложных обсуждений не получилось. Король Камеамеа IV после своего кругосветного турне в конце сороковых годов пришел к совершенно очевидному выводу о том, что в «цивилизованной Европе» процветал расизм и острый национализм, который лишал его маленькое островное королевство шансов на какую-либо безвозмездную помощь. Короля буквально терпели, развлекаясь им как экзотической диковинкой. Он был для правителей Европы обычной обезьяной, которая только что слезла с пальмы и надела человеческое платье. Это необычно печалило, однако найти выход из сложившегося положения он не мог. В связи с чем последние свои годы жизни проводил довольно консервативную политику, передав подобный настрой и своему наследнику и брату, а по совместительству еще и будущему королю Камеамеа V.
Понимая сложность обстановки, Александр не стал ходить вдоль да около и сразу «в лоб» выложил все карты на стол. А что, собственно, он предлагал? Всего лишь дать королевскому дому королевства Гавайи вассальную клятву русскому императорскому дому и войти в состав империи с сохранением титула и права на самоуправление. Взамен острова получали защиту своих интересов силами императорского флота и армии, беспошлинную торговлю со всей империи и прочие прелести. Король поначалу немного пожевал губы, так как войти в состав одной из наиболее могущественных империй мира, сохранив автономию и получив возможность беспошлинной торговли с метрополией было очень заманчиво. Но его власть в самом королевстве была очень условна, и он опасался очередного восстания местной аристократии, которая либо ратовала за самобытность, либо тяготела к другим державам. Однако после того как великий князь пообещал оставить один парусно-винтовой фрегат в Гонолулу, разговор сразу перешел к обсуждению формальностей.
