И через десять минут уже диктовал приказ:
"Приказываю принять командование Авиационным корпусом особого назначения полковнику Леваневскому. Комбриг Чкалов".
12.30, 22 июля 1937г., Москва, Кремль.
- Ну что там АГОН? Агонизирует? - Сталин позволил себе усмехнуться. - Товарищ Тухачевский смог восстановить управление частями?
- Никак нет, - Ворошилов вздохнул. - И, кажется, не собирается.
Сталин удивленно приподнял бровь:
- Что это значит: "Не собирается"? Товарищ Тухачевский больше не хочет командовать АГОН? Товарищ Тухачевский решил просить освободить его от обязанностей командующего?
"Если бы... - подумал Ворошилов. - Вот хорошо-то было бы..." Вслух, однако он этого не произнес, а ответил точно так, как рекомендовал Шапошников:
- Товарищ Сталин, командование АГОН уже списало окруженные части в безвозвратные потери. Если кто вырвется - хорошо, в дело пойдут, а не вырвутся - не велика беда. Новые части на подходе. А так как по данным разведки Франко истратил все имевшиеся резервы, то товарищи Уборевич и Тухачевский полагают, что прибывших частей с избытком хватит для полного разгрома мятежников.
Сталин молчал. Не будучи профессиональным военным, он обладал огромным практическим умом и несгибаемым здравым смыслом и потому давно уже просчитал возможные действия Тухачевского. Но все же, все же... Как же ему не хотелось вверить в то, что красавец, умница Тухачевский может вот так, одним росчерком пера решить судьбу многих тысяч людей. Ведь они надеются, ждут приказов, ждут спасения, а их командир, человек которому доверены их судьбы... Как же так, как же так можно?..
Иосиф Виссарионович тяжело опустил голову, сжал кулаки. Вот они: строители новой жизни, которые думают лишь о своей славе, о своих почестях!.. Тут вдруг он вспомнил про еще одного человека... Как он клялся, как старался показать свою честность, преданность делу, и вот теперь... Неужели и он - тоже?!!
От ненависти помутнело в глазах, кровь бросилась в лицо. Сталин несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и, наконец, спросил едва заметно дрогнувшим голосом:
- И товарищ Мехлис придерживается такого же мнения?
Ворошилов удивился. Некоторое время он думал, что ответить, затем, решившись, отрапортовал:
- Не могу знать, товарищ Сталин. Когда франкисты осуществили окружение основных сил АГОН, корпусной комиссар Мехлис находился в войсках. Известий от него нет...
Сталин удовлетворенно кивнул головой. Мехлис тоже не полководец, но он будет с красноармейцами до конца. До своего или до их общего. Он не предал... Это хорошо. Но с Тухачевским нужно что-то решать...
- Полагаю, не стоит производить официальные мероприятия по отстранению Тухачевского и Уборевича от командования АГОН. Товарищ Ежов, - Николай Иванович вскочил, словно его дернули за невидимые ниточки и преданно уставился на Сталина. - Подумайте, не стоит ли поручить это товарищу Берии? Тем товарищам, которые осуществили последнюю операцию в Испании?
- Слушаю, товарищ Сталин, - Ежов вытащил блокнот и сделал пометку. - Обещаю: НКВД не подведет...
15.15, 24 июля 1937 г., Рейхсканцлярия, Берлин
Гейнц Гудериан смотрел на фюрера взглядом затравленного животного. От вызова в Рейхсканцелярию он и не ожидал ничего хорошего, но то, что происходило, превзошло самые мрачные прогнозы...
- Скажите мне, генерал, - голос Гитлера был сладок как сахарин и ядовит как цианистый калий. - Скажите мне: это не вашими ли выкладками по так называемым молниеносным операциям воспользовался русский маршал в Испании, осуществляя свое блестящее наступление?
"Еще и предательство пришьют! - облился холодным потом Гудериан. - И ведь ничего не докажешь..." А вслух произнес:
- Мой фюрер, я готов поклясться своей офицерской честью, честью немецкого солдата, что не передавал своих теоретических выкладок и стратегических предложений никому! Во всяком случае, никому, кто мог бы разгласить их суть и передать в руки врага... - Внезапно его осенило, и он вдохновенно продолжил, - Идеи носятся в воздухе, мой фюрер, и вполне возможно, что красные сами пришли к тем же выводам, что и я...
Его порыв был столь искренним, что Гитлер смягчился. Он ласково потрепал Гудериана по плечу:
- Поверьте мне, Гейнц: никто не обвиняет вас в предательстве. Никто! - подчеркнул он голосом. - В Германии нет и не может быть предателей!
Гитлер улыбнулся, и на мгновение Гудериану показалось, что гроза миновала. Но когда фюрер заговорил вновь, стало ясно: ничего не миновало!..
- Я понимаю, что идея может витать в воздухе, и что додуматься до нее может каждый. Но скажите мне, генерал, - голос Гитлера стал еще слаще и еще ядовитее. - Не показалось ли вам, что герр Тухачевский все сделал правильно? Именно так, как вы и задумывали? Или он все же допустил какие-нибудь ошибки, сделал что-то не так?
Мысли Гудериана завертелись с отчаянной силой. Он еще раз прогнал перед мысленным взором все отчеты, полученные из Испании, еще раз вспомнил все сводки... Русские действовали отлично, полностью подтверждая его теоретические выкладки. Танковые клинья, авиация в качестве артиллерии сопровождения, высочайшая скорость наступления... Они не отвлекались на окруженные группы противника, предоставляя их уничтожение тыловым частям, а сами неудержимо рвались вперед... Вроде бы все верно...
- Мой фюрер, я вынужден с глубоким сожалением констатировать, что русские применили план молниеносной войны почти идеально. И показали нам образец, к которому мы должны стре...
- Образец? Вы говорите "образец", Гудериан?! - Голос Гитлера начал повышать тон, - И в чем же вы увидели образец?!
Еще не понимая, какая над ним нависает угроза, Гудериан принялся перечислять:
- Русские очень точно рассчитали время своего наступления, наладили великолепную связь между родами войск и отдельными частями. Они прекрасно использовали свое превосходство в воздухе, грамотно применили такие новые виды войск, как парашютистов-десантников, тяжелую авиацию, быстроходные танки...
- Довольно! Слышите меня, Гудериан?! Довольно!! - Гитлер уже кричал в голос, - Вы хотите сказать, что это - образец наступления?! Отлично, просто великолепно! Но не скажите ли вы мне: чем закончилось это образцовое наступление?! Это не красные ли сейчас вырываются из окружения, в которое их заключила куда более слабая и куда менее технически оснащенная армия?!
Гейнц Гудериан молчал, а фюрер распалялся и распалялся:
- К чему вы и вам подобные, Гудериан, пытались склонить Вермахт?! К тактике наступления, при котором фланги висят в воздухе, а в тылу остаются пусть окруженные, но вполне боеспособные вражеские формирования?! И никто не смел вам возразить! Все были заворожены, околдованы красотой ваших, Гудериан, теорий! Теперь вы видите, к чему они могли привести?! Вы же убийца, генерал! Вы готовили смерть немецких юношей, которые по зову сердца пришли в возрожденную армию, которые верили вашим фальшивым теориям, вашим лживым доводам!..
