– Это сделал я?! – На бедного Эда было жалко смотреть. – Не обижайтесь, пожалуйста. Я сумасшедший, на нас нельзя обижаться. Могу медицинское свидетельство показать.
– Не надо, вот лично вам почему-то хочется верить на слово. – Она ещё раз улыбнулась Эдуарду, подала мне руку и встала. – Так что насчёт моей просьбы?
– Да, – спохватился я, – мне знаком этот нож. Если быть абсолютно точным, я вывез его из-за Граней три года тому назад. Крестов на клинке тогда не было, они явно выбиты позже, обычным зубилом. Продал через Интернет-аукцион, цена была высокой из-за рукояти. Её сочли слоновой костью, хотя на деле это…
– Драконий зуб, – удовлетворённо подтвердила дампир. – За последние три года были убиты главы трёх кланов, произошла естественная смена власти. Три смерти, три креста. Вчерашней ночью этим же ножом пытались убить меня. Воодушевлённый, но малоопытный мальчик, из адептов. Есть предположения?
– А вы красивая!
– Спасибо ещё раз. Так что скажешь, Белый Волк?
Я неопределённо пожал плечами. На меня и без того навалилась куча проблем, чтобы ещё заморачиваться с оружием убийцы вампиров, дампиров или ещё кого-то там…
– Я могу попробовать найти покупателя ножа. Хотя на Интернет-аукционах люди чаще всего не знают друг друга. Деньги переводятся на указанный счёт, товар пересылается на любой адрес, указанный покупателем.
– И только? – Дана криво изогнула бровь.
– Граничары не вмешиваются в городские войны. Твоя безопасность – твои проблемы…
– Даже если мне всё-таки очень хочется жить? – продолжила она, напирая на меня. – А если мои проблемы вдруг станут твоими? Если я возьму на себя опеку и охрану твоей дочери от одних неприятностей, а ты избавишь меня от других?
– Допустим, – гипотетически согласился я. – Твои предложения?
– Дампиры обеспечат безопасность девочки в этом мире, а ты будешь брать меня с собой в твой мир. Не каждый день! – упреждая мой протест, поправилась Дана. – Только тогда, когда я слишком слаба. Такое бывает, увы… Что скажешь теперь?
– А вы очень красивая!
– И снова спасибо, – с ангельским терпением улыбнулась скрипнувшая зубами дампир. – Но я хотела бы услышать мнение лорда Белхорста…
– Мне надо подумать.
– Хорошо, – чуть поклонилась наша гостья. – В знак моей доброй воли девочку Хельгу будут ненавязчиво охранять уже с этого часа. Когда ты примешь своё решение?
– Этой ночью.
– Слово Белого Волка?
– Да. – Я был вынужден протянуть ей руку. Пальцы Даны были холодными и сильными. От восторженно пялящегося на неё дяди Эдика она старалась держаться подальше. Очень разумное решение. Никогда не знаешь, чего ожидать от психа после трёх комплиментов…
Проводив девушку, я вернулся на кухню. Насупившийся северный бог сидел у окошка, поджав колени и не желая ни с кем разговаривать. Думаю, обиделся. Ну ещё бы, это у нас в округе, в любой деревеньке близ замка Кость, достаточно три раза сказать девушке, какая она красивая, и алле-гоп – любая сельская недотрога уже сама с разбегу прыгает к тебе в штаны!
В общем, Эд не привык к отказам и не понимает, как его мужские чары вообще могли не сработать. То, что сейчас перед нами сидел не человек, а существо совершенно иное, другой физиологии, психологии, другого миропонимания, в конце концов, его не волновало. Он обиделся, и всё тут! И пляшите все вокруг такого бедного, одинокого, больного, несчастненького, богорождённого изгнанника…
Кстати, загубленный пельменями чайник он мне пока так и не компенсировал! Впрочем, ему оно, как вы понимаете, весьма рододендроново…
– Ладно, всё. Меня не колышет твоё надутое молчание, я ухожу. Дела. Включи телевизор, канал «Карусель» или что у них там.
– Ты меня не любишь, не жалеешь и угнетаешь почём зря, – не оборачиваясь, начал Эд.
– Неправда.
– Правда, – продолжал он. – Ты ни о чём не разговариваешь со мной, ничем не делишься, даже не сказал, что теперь исповедуешь индуизм!
– Не понял…
– Ну вот же у тебя нарисована красная точка на лбу! Значит, ты…
Я рухнул вбок, сваливая за собой дядю Эдика, ровно за секунду до выстрела. Северный бог ещё не сталкивался с лазерной точкой прицела, а мне по жизни пришлось повидать всякого. Я затолкал брата жены в слепую зону, безжалостно пиная его ногами в живот. Сам забился под стол и только потом посмотрел, куда попала пуля. Итак, сколько я понимаю в баллистике, судя по аккуратной дырке в стене в метре над плинтусом, стреляли из соседнего дома, может быть, с крыши. Целились конкретно в меня. Не то чтоб в первый раз, но, честно говоря, в этом мире я успел отвыкнуть от таких знаков внимания. И привыкать заново не было ни малейшего желания…
– Как ты смотришь на то, чтобы временно исчезнуть? – совершенно вменяемо предложил дядя Эдик.
– Я только «за»! Ползём в спальню.
– В мою или твою?
– В мою, естественно, там же висит гобелен. А в твоей-то что делать?
– Не знаю. Ты предложил, я решил уточнить на всякий случай, мало ли…
– Напомни как-нибудь дать тебе в лоб за такие мысли, – честно попросил я.
– Не обещаю. Мы, психи, вечно всё забываем. Не поверишь, как это удобно…
Тоже верно, не поспоришь. С кухни выползали по-пластунски друг за другом – сначала я, потом он. Неизвестный стрелок не рискнул спустить курок ещё раз. Как правило, после неудачного покушения обычные киллеры покидают место дислокации. Никто не хочет быть замеченным на рабочем месте с винтовкой в руках, это чревато…
Уже из спальни я набрал эсэмэску Капитану, предупредив, что в меня стреляли. О моих контактах с Даной из клана дампиров можно было благоразумно умолчать. Во-первых, он и так должен был бы быть в курсе – за домом наверняка следят. Во-вторых, любые личные контакты с нечистью вне службы у нас не поощряются. То есть не то чтоб стопроцентно под запретом, но и не одобряются высоким начальством. Ему, начальству, всегда хочется всё держать под контролем, поэтому мухи отдельно, котлеты отдельно, граничары налево, дампиры направо. Хотя, разумеется, жизнь всегда вносит свои коррективы.
– Готов? – уточнил я.
– А Хельга знает, что ты приглашал в дом постороннюю женщину? – вдруг обернулся дядя Эдик, когда мы уже стояли на кровати перед гобеленом. – Ей это может очень и очень не понравиться!
– Не городи ерунды…
– Ах вот ты как запел, коварный изменщик! – винтом взвился он. – Как наивна и чиста была моя бедная сестра, как невинна, как легковерна и доверчива…
– Ты точно о ней говоришь? – не поверил я, но Эда уже понесло.
– Введя в наш общий дом эту дампир, эту роковую развратницу в красном платье (да что там говорить, я уверен, что и бельё у неё тоже красное!), ты предал всё, что нас связывало, – священные узы брака, родства, отцовства!
