— История деревни Малый Уолсингем… — все повторял он, но женщины не давали ему закончить предложение.
Я немного прошелся по направлению к церкви, чтобы посмотреть, не видно ли Каро. Через несколько минут я наконец заметил в толпе знакомую светлую головку. А потом я заметил кое-что еще. Возвышаясь над толпой, за Каро следовал мужчина с длинными каштановыми волосами, ухоженной бородкой и невероятно бледным лицом.
Плохой Иисус.
Каро была от меня метрах в пятидесяти. Я замахал руками и закричал. Она решила, что я приветствую ее, и помахала в ответ.
В руках у Иисуса что-то сверкнуло. Он вонзил нож, и Каро споткнулась. Приложила руку к плечу, увидела кровь — и кинулась вперед. Иисус шагнул за ней, чтобы ударить снова. Я открыл рот и как можно громче заорал:
— Иисус!
Тут случилось нечто невероятное. Людской поток расступился, и Каро бросилась ко мне в объятия. По левому плечу у нее струилась кровь. Монашки притихли от моего крика, а потом обернулись туда, куда я указывал. Они увидели высокого бледного мужчину. Его одежда была замарана кровью, лицо сияло восковым светом. Человек из Назарета вернулся на землю.
Послышался единогласный вздох. Я обнял Каро и прижал ее к себе, а монашки ринулись вперед — и за ними поднималось облако пыли. Иисус вскинул руку, пытаясь остановить сестер, но это только подхлестнуло их неистовство. Плохой Иисус раскинул руки в отчаянной попытке остановить толпу. Потом он скрылся в водовороте тел, и черные одеяния сомкнулись над ним.
В машине я осмотрел рану Каро. Уродливый разрез сантиметров пятнадцать длиной, к счастью, неглубокий и не опасный для жизни. Я оторвал рукав от рубашки и остановил кровь.
— Сегодня в кафе, — тихо заговорил я, — ты сказала Иисусу, что ребенок от него. Это ведь просто уловка?
Ее молчание подтвердило мои худшие опасения.
— Откуда ты знаешь? — спросил я.
— Считать умею.
Глава четырнадцатая
Железный Марк
Я позвонил детективу Бромли на службу. Там его не оказалось. Тогда я отыскал его номер в справочнике и позвонил домой. К телефону подошла женщина, наверное, жена. Голос у нее был дружелюбный и живой. Очевидно, Бромли отличный семьянин, когда не пытается заставить молоденьких девушек сосать свой дряблый член.
— Кто его спрашивает?
— Джефф Сэдлер, — соврал я. — Мы в одном классе учились. Он дома?
— Нет. А знаете, где? Угадайте!
— В пабе?
— Нет. Ну как же, он в гольф играет. Тут, в Ричмонде. До поля для гольфа можно было добраться, срезав путь через ботанический сад. Стоял солнечный весенний день. Трава на лужайках росла так буйно, что жалко было на нее ступать. Когда я достиг поля, Бромли с Флеттом как раз прошли восьмую лунку. Я даже не знал, что собираюсь делать. Пистолета нет, а их двое…
Я был готов к любому повороту, но полицейские меня удивили. Заметив меня, Флетт выронил клюшку и побежал. Удирал он как-то смешно, спотыкался о камни и часто оглядывался.
Бромли счел, что бегство ниже его достоинства, выхватил клюшку побольше и встал с нею наперевес. На шее у него пульсировала набухшая вена.
— Не подходи!
— Почему? Что ты мне сделаешь?
— Ничего. — Голос у него дрожал. — Просто не подходи.
Репутация явно меня опередила.
— Отдай нам паспорта, — велел я.
— Что? — переспросил Бромли. — Ах, паспорта? Это я устрою. — Он совсем вспотел. — Без обид?
— Мне нужны паспорта, — повторил я.
— Отлично. Договорились. Завтра будут.
— Сегодня.
Бромли поколебался, затем энергично закивал.
— Я могу их к твоим родителям занести. Сегодня вечером. Пойдет?
— Да.
Бромли осклабился, как шимпанзе.
— И что, все? Все, конец?
Конец, да не совсем. У меня оставалось еще одно дело. Я вооружился обломком кирпича и аэрозолем от мух. Надо было восстановить свои права в одном из любимых пабов. Я пригласил Уоллеса составить мне компанию, но он отказался. Сказал, что хотел голову вечером помыть. Что там мыть, у него и волос-то нет.
Было часов семь. В баре сидели человек десять, не больше. Гавкер уже примостился за столиком у окна, в той же пестрой рубашке, что и в день нашей последней встречи. Сегодня он был один, угрюмо смотрел в опустевший бокал.
Я подошел к стойке, бармен неприветливо изогнул бровь. С таким видом он приветствовал всех случайных посетителей.
– «Гиннесс» похолоднее, — заказал я. — И долить не забудь.
Бармен фыркнул и что-то проворчал.
Позади послышалось шарканье: Гавкер подошел к стойке, поставил на нее пустой бокал, мельком глянул в мою сторону и кивнул.
— Мы знакомы? — поинтересовался я. — А?
— Я вас, кажется, где-то видел. Мы встречались? Гавкер спокойно покачал головой.
— Черт тя знает, паря.
Он не притворялся. Он правда не помнил, кто я такой. И тут я ощутил, что мое возмездие мелочно и постыдно. Все равно что судить старика с болезнью Альцгеймера за военные преступления.
Аэрозолем я хотел Гавкеру брызнуть в лицо, а пока он протирал бы глаза, я ему заехал бы кирпичом.
Я пришел сюда, веруя, что выполняю свой долг. Теперь же я понял: нет никакого долга. Не нужно драться, чтобы что-то доказать. Достаточно просто не бояться.
— Чё, паря, смурно там? — Гавкер улыбнулся.
Я с изумлением смотрел на него. Или мне кажется, или он пытается завязать беседу о погоде.
— Разрешите вас угостить?
— Чё?
— Что вы пьете? — Я указал на его стакан.
Гавкер поморгал и уставился на меня, словно пытаясь понять, на каком языке я с ним говорю. Затем он сказал — четко и разборчиво:
— Благодарю. Не откажусь от кружки пива.
Глава пятнадцатая
Тридцать одно предложение
Мы с Каро поехали в Швейцарию — излюбленное убежище богатых негодяев. Летом мы сняли домик неподалеку от Женевы и произвели переоценку жизненных ориентиров. Первым в нашем списке значилось: перестать убивать. Мы гуляли по берегам Женевского озера, и я наконец признался Каро, что никого не убивал до того дня в Саутуолде. Во всяком случае, намеренно.
Она не сразу поверила. Я думал, она разозлится или разочаруется. Но нет, когда Каро поняла, что я говорю правду, она прикрыла глаза рукой и рассмеялась.
— У вас с Иисусом больше общего, чем я думала.
— В смысле?
— Из него тоже убийца так себе, — пояснила Каро. — Поэтому-то он так расстроился, когда пришел к нам домой и обнаружил два трупа. Он покалечил уйму народа, однако грань так и не перешел — никого не убил. У него на этот счет было что-то вроде комплекса. Когда он понял, что его обскакал какой-то книжный червь, он испугался, что покажется слабаком.
