Старик находился в собственной спальне с кляпом во рту. Его
запястья и лодыжки были замотаны клейкой лентой. Бандиты вначале недооценили
его — по крайней мере, пока он не преподал им урок. Короче, он смог разорвать
не слишком крепкие для него путы на запястьях. Но не успел он освободить
лодыжки, как в спальню вошел Крофт. Отец, очевидно, услышал его шаги и спрятал
руки за спину. Когда Крофт наклонился через него, чтобы убедиться, что все в
полном порядке, он тем самым совершил последнюю в своей бестолковой жизни
ошибку. Крофт не издал ни звука, однако, дергая в предсмертной судороге ногами,
уронил стул. На шум сбежались все остальные. Они отвезли Крофта назад и
закопали в отдаленном углу ранчо.
Они тогда еще не взяли в оборот эту девицу — нимфоманку из
соседней комнаты. Пока никому не известно, что случилось с Деброй. Ни Ромстед,
ни полиция не знали наверняка, зачем Дебра спрятала упаковку героина в машину
старика на ранчо «Старый Ван Сикль». Она была подружкой Херда, и он скорее
всего застал ее за этим занятием и отобрал наркотик. Сам он только переправлял
наркотики и презирал тех безмозглых дураков, которые их употребляли. С Кэрролом
Бруксом теперь полный порядок; он быстро поправлялся после огнестрельного
ранения бедра в больнице Сан-Диего. Полиция нашла пока лишь двести пятнадцать
тысяч долларов из тех двухсот пятидесяти. Они были помещены в нескольких
депозитных сейфах в банках Сан-Франциско. Однако полицейские не теряют надежду
найти остальные деньги.
— Она наблюдала за тобой — я имею в виду мисс Кармоди —
и молилась, чтобы полиция подоспела вовремя. А ты стоял возле одной машины, на
крыше которой раскачивалась, готовая в любую минуту свалиться, другая машина, и
пытался выбить камнем остатки ветрового стекла, чтобы добраться до тех двух
внутри и убить их…
«Ну теперь ее понесло, — нежно подумал Ромстед, —
начинает брызгать слюной, отыскивая новые поводы для обвинений». Из полицейских
отчетов Майо не хуже него было известно, что Херд и Кесслер находились без
сознания, и она теперь не упустит случая обвинить его в попытке убить двух
беззащитных и беспомощных людей, которые и без того могли умереть от потери
крови. Она требовала, чтобы Ромстед признался ей, намеревался ли он убить Кесслера,
если бы тот стоял на ногах и был вооружен.
И он лгал ей, как делал это уже не раз, что конечно же нет.
А если бы он сказал правду, то мог потерять ее. А это выше его сил. Похоже,
Майо была единственным человеческим существом, в котором он и в самом деле
нуждался.
