— Помедленней поеду. — Нальма натянула правый повод и пошевелила пятками. — Лошадь устала, ей вредно долго быстро скакать.
— Понял, — меланхолично отозвался Тим, погруженный в свои мысли. «Наверное, ей все же не понравилось, — думал он. — Ну да, девушкам же не нравится, когда их так… лапают. Вот-вот, ла-па-ют. Лишнего я разошелся, наверное. Она меня час назад первый раз увидела, а я уже… М-да. Она, наверное, черт-те что про меня подумала».
— Тимоэ? — вдруг позвала Нальма.
— А? — вскинулся Тим.
— Если мы так будем ехать, то к Аруму ты выедешь лирма за два до захода солнца. Если надо, то можно чуть-чуть быстрее, но только если очень надо: лошадь еще не отдохнула.
— Нет, — сказал Тим разочарованно, — не надо быстрее. Можно и так.
Нальма ничего не ответила. Дальше ехали в тягостном молчании. Тим, удивляясь своей внезапной робости, все собирался с духом начать разговор, но как-то не получалось. «Ну давай же! — убеждал он себя. — Только что едва знакомую девчонку за сиськи хватал, а теперь слова сказать не можешь… Ну!» Не счесть, сколько раз он открывал рот, пытаясь сказать что-нибудь небрежно-остроумное. Но в следующую секунду ему начинало казаться, что подготовленная фраза глупа, а сам он, произнося ее, будет выглядеть форменным идиотом. Тим закрывал рот и начинал придумывать другую фразу. Прошло, наверное, часа полтора, прежде чем Тим сумел выдавить из себя:
— Нальма…
— Я слышу тебя, — спокойно отозвалась девушка.
Тим открыл рот, но подготовленная витиеватая фраза вдруг вылетела из головы, и он сказал совсем не то, что собирался:
— Ты молчишь… и я не пойму никак… Нальма, ты что думаешь об этом?
И слегка шевельнул ладонью. Девушка обернулась с недоуменным выражением на лице. Тим, не в силах смотреть ей в лицо, отвернул голову, сделав вид, что рассматривает очень кстати подлетевшего Рекса.
— Ты имеешь в виду йельма? — спросила Нальма, отворачиваясь.
— Вообще-то… а откуда ты знаешь про йельма?
Девушка качнула головой.
— Про них многие знают. Полезные животные, но дорогие. Откуда он у тебя?
— Один знакомый танар-ри отдал, — сказал Тим и улыбнулся довольно. Даже не видя лица девушки, он почувствовал, как она удивилась.
— Знакомый танар-ри? — Голос Нальмы был полон изумления. — Как такое возможно?
Тиму ее удивление было понятно — здешнее слово «знакомый» обозначало людей, давно и хорошо знающих друг друга, и было ближайшим по смыслу к отсутствующему в языке понятию «друг». А живущие в этом мире танар-ри, как понимал Тим, не могли быть ничьими «знакомыми» из соображений безопасности — они не помнили никого больше одного дня.
— Возможно, — снисходительно сказал Тим. — Его Каравэрой зовут. Я ему помог в родной мир вернуться, за эту услугу он и заплатил мне йельмом.
Тим нахмурился — фраза прозвучала как-то слишком меркантильно, не так он хотел сказать. Вот только местный язык опять не дал ему возможность точно выразить свои мысли. Но Нальма этого не заметила:
— Из твоих слов следует, что он был без гало?
— Да.
— Тогда почему он тебя не убил? Ты же не волин!
— Так получилось, — пожал плечами Тим. Помолчал немного и принялся рассказывать с самого начала. Разумеется, многие моменты он обошел, а местами и аккуратно исказил. Так что в результате получилась немножко другая история — про случайно подвернувшегося Тиму танар-ри, про то, как он решил его освободить и подсунул ему бумажный заменитель памяти, а потом проводил к Сейесу в расчете получить достойное вознаграждение — и получил. Тим в этом рассказе представал куда более хитрым, расчетливым и дальновидным типом, чем был на самом деле. Частично это получилось из-за недомолвок Тима, частично — опять же из-за специфики языка.
Нальма, выслушав рассказ, долго молчала, потом покачала головой и сказала:
— Все же не понимаю, зачем ты его отпустил? У тебя же был его таэс… почему ты не забрал себе самого танар-ри? Они намного дороже йельмов, немногие могут позволить себе иметь в услужении танар-ри.
— Так ведь, — сказал Тим, — он же не мой был… мой шаретор…
— Не пострадал бы, — перебила Нальма. — Ты же сказал, что танар-ри сам освободился и сам сделал себе таэс. Он — не человек, взаимоотношения с ним шаретором не учитываются, так что, подчинив его себе, ты бы ничего не задолжал его бывшему хозяину, потому что на момент подчинения тебе он уже ему не принадлежал. Разве ты не это имел в виду, когда говорил, что с помощью записей подвел танар-ри к идее создать таэс?
— Э… — сказал Тим, почесывая затылок, — это имел… но… вот! Это ведь просто видимый шаретор не учитывает мою сделку с Каравэрой. На самом-то деле шаретор намного шире. Ни с кем не стоит поступать неправильно, даже с неразумными существами.
Нальма опять задумалась.
— Мудро, — сказала она после долгой паузы. — Хоть мне это и странно. Мало кто даже из волинов думает столь широко. У обычных людей взаимоотношения с себе подобными все же составляют значительно большую часть их общественной жизни… А зачем тебе нужен йельм?
— Полезное животное, — пожал плечами Тим.
— Не хочешь говорить, — качнула головой Нальма, — понимаю. Почему ты его плохо кормишь? Он у тебя даже крыльев не разворачивает. Или ты ему запретил?
«Плохо кормлю? Крыльев не разворачивает?» Тим порадовался, что выражение его лица не видно Нальме.
— Так он менее заметен, — сказал он туманно.
Нальма хмыкнула и собиралась что-то сказать, но тут они выехали на поляну.
— Уже приехали? — растерялся Тим.
— Да, — с легкой запинкой ответила Нальма. — Солнце в середине последней четверти. У тебя есть чуть больше двух лирмов до заката. В Арум я с тобой не поеду, но здесь ты не потеряешься — просто езжай по тропинке.
— Понял, — не скрывая огорчения, отозвался Тим.
Нальма молча подогнала лошадь вплотную к своему мрачноватому домику и натянула поводья. Лошадь послушно встала. Девушка мягко, но настойчиво убрала руки Тима со своего пояса, потом легко и плавно соскочила на землю. Обернулась.
Тим пожал плечами, вздохнул и, по непонятной причине чувствуя себя виноватым, прополз вперед. Устроился на седле, подобрал повод.
— Я удовлетворен тем, что ты показала мне дорогу, — сказал он.
— Я тоже удовлетворена, — ответила Нальма, — тем, что ты позволил мне показать тебе дорогу. Ты еще приедешь сюда? — и, чуть помедлив, добавила: — Ко мне?
И посмотрела искоса с недвусмысленным намеком. Тим вдохнул изумленно и засиял поярче йельма, пожалуй.
— А что ты скажешь… — начал он, но запнулся, смешался и замолчал.
— Скажу, что мужчинам иногда следует быть более решительными, — мягко сказала Нальма. — Вообще по жизни, а не только… в некоторых случаях.
