Тим открыл рот, но так и нашелся что сказать. Не «сочувствую» же, в самом деле. Да и нет у них такого слова.
— Не скажу, что он нанес этим вред кому-нибудь из учителей, — продолжал Арво. — Какая им разница, в конце концов? Мне тоже не было бы разницы, но у меня было одно… обстоятельство. Я много задолжал хозяину… почти невозможно много. Но мой прежний хозяин понимал, что на месте учителя я принесу ему больше пользы, чем в виде сесса. А Руша Хем… может, тоже понимал, но ему очень хотелось заполучить умелого и сильного исполнителя своей воли… я бежал. Я знал всех жителей своей деревни и понимал, кого можно убедить пойти со мной. Со мной ушли пять человек… Последний из них, Рамс, погиб сегодня. А я пока живу — своей волей… почти.
Арво замолчал. Тим подумал немного и спросил:
— А зачем Руша Хем убил твоего хозяина?
— Я же сказал: чтобы захватить школу, деревню и занять его место.
Тим хлопнул глазами:
— Но… как это? Ведь шаретор… ведь тогда деревня должна была достаться наследникам твоего хозяина, разве нет?
— Он же не обманом его убил, а в поединке. Разумеется.
— И что? — не понимал Тим.
Арво раздраженно вздохнул:
— Поединок — это тоже сделка. Если бы победил мой хозяин, он бы получил все состояние Руша Хема. Таков выигрыш в поединке, где ставка — жизнь. Ты что, и это не знал?
— Нет, — сказал Тим растерянно. — Откуда?
Арво поерзал, устраиваясь поудобнее.
— Поединки — основное занятие всех волинов. Они всю жизнь только и делают, что друг с другом дерутся.
— Ну и ну, — сказал Тим. — Неудивительно тогда, что их немного. Странно, как они еще вообще все друг друга не перебили.
— Жизнь редко ставят на ставку. Намного чаще ставкой идет цена жизни.
— Не понял, — сказал Тим, — какая разница между жизнью и ценой жизни?
— Большая. — Арво опять вздохнул. — Когда ставкой цена жизни, то проигравший не гибнет, он просто платит победителю столько, во сколько оценивает свою жизнь. Бывает, что это даже больше, чем состояние проигравшего, поэтому неудивительно, что такой вид поединков более распространен. Но моего хозяина подвело его отношение к школе — она была делом его жизни, пожалуй, он даже ценил ее больше, чем собственную жизнь, и не отдал бы в случае проигрыша. Руша Хем это понимал и решил рискнуть.
— А бывают другие ставки?
— Конечно. Ставкой может быть любой принадлежащий волину предмет или человек. Ставки может вообще не быть, причем в этом случае свой шаретор пополнят оба участника поединка. Победитель получит тем больше, чем сильнее проигравший, проигравший — тоже. Так что в поединке без ставки сильного и слабого волинов проигравший слабый может получить даже больше, чем выигравший сильный. Теперь понимаешь, почему два волина могут ужиться друг рядом с другом только тогда, когда сильнейший из них — хозяин слабого?
— А что, с хозяином нельзя драться?
— Можно. Но хозяин, скорее всего, не станет принимать вызов на поединок — зачем это ему? Да еще и накажет вызвавшего.
— Поня-атно, — протянул Тим. Голова пухла от информации. Удивительное дело — узнать самые, можно сказать, главные вещи о школе и волинах, после того как сбежал из школы волинов. Ну не смешно ли?
— А почему мне это не рассказывали? Это не положено знать ученикам?
Арво хохотнул:
— Скажешь тоже. Потому что это все и так знают. Потому что ты не спрашивал.
— Но… — Тим смутился.
— Понимаю, — сказал Арво. — Учителей спрашивать не принято, а куратора ты видел редко.
— Не то чтобы редко, — кивнул Тим, — но да… вопросов и других хватало. А…
Но тут вдруг повозка повернула в сторону настолько резко, что Тим чуть не свалился с тюка, на котором сидел. Молчаливый возница, не проронивший ни слова за все время поездки, что-то буркнул и выскочил наружу. Тим забеспокоился:
— Что-то случилось?
Но Арво не выглядел встревоженным.
— Стоянка, — сказал он. — Ван пошел воду покупать.
— Воду? Зачем?
— Для лошади, — снисходительно отозвался Арво и зевнул. — Ложись спать. Ван у входа ляжет, как обычно, так что, кроме входа, можешь выбрать любое место.
— Спать? — Тим удивился. — Зачем? День же!
— Вот именно. День, жарко. Лошадь быстро устает. И вода на стоянке дешевле, чем если в дороге ее у кого-то покупать. Если еще найдется у кого купить. Отдыхай.
Арво повернулся на бок и положил под голову ладони. Тиму, однако, спать не хотелось. Он прилег на длинный сверток ткани, поерзал, пристроил под голову мешок с чем-то мягким внутри и задумался. Отсутствие Вана его смутно беспокоило — подозрительный он какой-то. Молчал всю дорогу, можно подумать, ему каждый день пришельцы с других миров попадаются. А вдруг он пошел стучать на них, и сейчас приведет к ним местного волина?
— Арво, — позвал Тим негромко.
— Чего? — отозвался Арво сонным голосом.
— А Ван этот… он всегда такой молчаливый?
— Да. — Арво зевнул. — Он же свободный торговец с приличным шаретором, а не пустышка, как мы. Зачем ему с тобой разговаривать? Спи.
— Я лучше пойду Рекса проведаю, — сказал Тим, вставая. — Не потерялся ли.
— Как хочешь, — едва слышно отозвался Арво и через пару секунд засопел.
ГЛАВА 2
Ему было пять лет, когда он понял, что открывающиеся перспективы его не устраивают. Его приемные родители были профессионалами, готовыми к любой неожиданности. Почти к любой — того, что пятилетний ребенок, считающий их родными папой и мамой, неожиданно воспылает жаждой убийства, они не ожидали. Учитывая то обстоятельство, что малыш видел будущее так ясно и четко, как мало кто видит свое прошлое, убийство не вызвало у него особых проблем. Он вовсе не родился исчадием Зла, он знал, что выбранный им путь — единственный, который позволит ему самому распоряжаться своей судьбой. Тогда, стоя над трупом той, кого он все еще считал своей родной матерью, он плакал — последний раз в своей жизни.
Не совсем понимая смысла своих действий, он умудрился обвести вокруг пальца обслуживающий персонал туннельного устройства и на долгие годы пропасть из поля зрения второй силы.
Третья сила выжидала, ничем себя не проявляя, — ее устраивало развитие событий.
— Шеф, — позвал тихонько Инги, незаметно подъехав сбоку, — все-таки зря мы выбрали эту деревню. Предсказатель…
— Анхласт твой предсказатель, — пренебрежительно отозвался Арво, прицеливаясь из новехонького арбалета в крону недалекого дерева и издавая губами «фьюить», подражая звуку летящего болта. — Первым делом вырви ему язык, раз уж ты так боишься его предсказаний, да и дело с концом.
