Канал Байя-Хонда — самый глубокий во Флорида-Кис, а мост
через него — самый высокий, так что ловить с него рыбу запрещалось. Выждав
момент, когда в поле моего зрения не было ни одной машины, я вылетел обратно на
шоссе, а с него — на мост. В центре моста я резко затормозил и выскочил из
машины. Впереди вспыхнула пара фар — навстречу мне шла машина, но она
находилась еще не меньше чем в миле. Я распахнул дверцу, схватил фламинго и,
подняв его над парапетом, выпустил из рук.
Было пять часов утра, когда я, добрался до дома и поставил
пикап в гараж. Войдя в квартиру, первым делом включил кондиционер и налил себе
огромную порцию виски. Я был выжат как лимон, совершенно опустошен и сам себе
казался мертвецом. В течение почти тринадцати дней я находился в роли другого
человека.
И вот теперь все кончено. Кончено и завязано. И если
посмотреть на это объективно, едва ли кто-нибудь когда-нибудь развяжет этот
узел.
Я бросил портфель на кровать и хотел было раскрыть его, но
лишь пожал плечами, столкнул его на пол и лег. Какая разница, чем он набит —
деньгами или образцами обоев? Мне нужна только Мэриан Форсайт.
Странно, подумал я. Совсем не похоже на Джерома Ленгстона
Форбса. Но, возможно, я так долго был кем-то другим, что начисто забыл свои
собственные реакции.
Глава 13
На следующее утро я сбрил усы, несколько часов пролежал на
заднем дворе, подставив солнцу верхнюю губу, чтобы сровнять загар на лице, и
подстриг волосы.
Если даже парикмахер заподозрил, что более светлый оттенок
на концах волос не только результат действия солнца, он, вероятно, решил, что
это — следствие моей эксцентричности.
* * *
История получила огласку не так быстро, как мы предполагали,
но зато как только это произошло, она стала распространяться с молниеносной
скоростью. В среду утром газеты сообщили, что известный бизнесмен из Луизианы,
Хэррис Чэпмен, затерялся где-то в районе озера Окичоби после весьма странного и
бессвязного разговора по телефону со своим личным секретарем. А два дня спустя
во всех газетах появились кричащие заголовки: «Убийца с фламинго!»
Из газетных сообщений я весьма легко представил себе
последовательность событий: Корел Блейн прождала целые сутки и лишь потом
связалась с дорожной патрульной службой Флориды и попросила начать поиски. Она
не могла указать адреса, ибо знала с моих слов, что я где-то на озере Окичоби.
Сообщила также, что я разговаривал с ней «туманно» и «бессвязно».
Может быть, я получил солнечный удар? Для полиции это
означало, что на их голову свалился еще один пьяница. Но в среду утром в газете
появилось уже и имя, и общественное положение пропавшего — тут-то все и
началось!
Как я понял, первым возник мотель в Голливуде. К этому
моменту я отсутствовал в нем уже сорок восемь часов. С понедельника мой номер
уже не оплачивался, но хозяйку поначалу это не очень беспокоило, поскольку в
номере оставались мои вещи.
Тут полиция, вероятно, и навострила уши. Трусики и чулки,
видимо, сначала не привлекли внимания, но сам мотель, как я и ожидал, привел к
Фицпатрику, а Фицпатрик — к банку. Ну а когда дело дошло до денег, сами знаете,
что из этого получается.
Кроме того, снять со счета такую сумму — дело весьма
необычное, и в банке к этому отнеслись весьма неодобрительно.
— Но какую именно сумму? — поинтересовалась полиция.
— Сто семьдесят пять тысяч долларов.
Что? Сто семьдесят пять тысяч долларов? Наличными?
К этому времени полицейские и репортеры обрывали, вероятно,
все телефоны.
Сообщение о деньгах появилось в газетах в четверг утром —
сто семьдесят пять тысяч долларов в купюрах по двадцать, пятьдесят и сто
долларов.
Прекрасно! Чем скорее — и, следовательно, чем меньше пройдет
времени между этим фактом и обнаружением «кадиллака», — тем лучше. , Затем
снова мотель в Голливуде, чулки и трусики. Нет, никакой девушки никто не видел.
И в то утро, покидая мотель, мистер Чэпмен был один.
Затем, вероятно, бармен из «Камео» (правда, теперь история
разворачивалась так быстро, что трудно было точно установить последовательность
всех этих взрывов) описал девушку с дорожной сумкой и наш спор. Он, дескать,
назвал ее Мэриан, и ее прорвало. Но кто же она? Да просто девчонка и, судя по
ее лексикону… Но кто же тогда Мэриан?
Объясни мне, парень, я никогда о ней не слышал.
Бармен во втором баре вспомнил, что мы были вдвоем. Кто-то
слышал женский голос около часу ночи, когда я приехал в мотель. А немного позже
— какой-то шум на автоплощадке. Но в номере не было никаких намеков на то, что
там находилась женщина, за исключением чулок и трусиков, которые мужчина,
конечно же, не упустил бы из виду, если бы они ему попались на глаза. Теперь
картина складывалась быстро и четко, а благодаря всем этим сенсационным
заголовкам и сообщениям можно было легко себе вообразить, что происходило в
сыскных агентствах и в городских учреждениях.
«ПРОПАВШИЙ МИЛЛИОНЕР, ВОЗМОЖНО, УБИЛ ДЕВИЦУ ЛЕГКОГО
ПОВЕДЕНИЯ».
Потом — Нейплс и снова таинственная Мэриан, а также лодка на
верхнем багажнике «кадиллака». Следом озеро Окичоби и, наконец, признание Корел
Блейн, которая все-таки рассказала, что я говорил ей по телефону… Словом,
плотина прорвалась.
Но последним, кто поставил точку над "i", был
Генри. Он превзошел всех и, можно сказать, наклеил этикетку над всей этой
сенсационной историей: "Фламинго! Убийца был с фламинго!
Фламинго и таинственная девушка!"
Появились фотографии — сам Генри и антикварная лавка Генри,
его розовые птицы на тонких стальных ногах с изогнутыми бетонными шеями. В
одной из газет был напечатан рассказ Генри, изложенный от первого лица. Я,
дескать, уже был у него однажды, и он сразу меня узнал.
Даже сказал мне — и он хорошо это помнил, — что фламинго
сделаны из бетона. А на следующий раз я ехал со скоростью семьдесят миль в час
и вдруг увидел фламинго и, вероятно, вспомнив о них, сразу затормозил, дал
задний ход, затем схватил одного, словно взвешивая его на руке… Но, когда он
попросил меня открыть багажник, я побледнел, меня бросило в пот, я весь
затрясся и с диким безумным взглядом завопил:
«Нет, нет, нет!» Потом сказал: «Кому когда-либо приходило в
голову класть фламинго в багажник?» Нет, он совсем не сомневается, что я
настоящий психопат.
Полиция, конечно, связалась с телефонной компанией и
установила, что междугородный разговор был заказан в Марафоне. Сначала это
возбудило некоторые сомнения — такой ли уж я безумный, каким хочу казаться.
Ведь это вполне сознательное намерение навести полицию на ложный след. Но после
разговора с гидом в «Театре моря» и с барменом в Марафоне они пришли к выводу,
что я, похоже, действительно вообразил, будто нахожусь на озере Окичоби. Не
случайно же я, говоря с Корел Блейн, с удивлением заметил, что это место мне
почему-то знакомо. Ведь только за неделю до этого я пробыл в Марафоне три дня.
Налицо характерная картина безумия — полная потеря памяти и рассудка,
перемежающаяся с моментами целеустремленности и относительной ясности мышления.
