– Вы заламываете слишком высокую цену, Фауст! Нет,
бессмертия мы не предлагаем. Да и к чему? Стандартная комплексная сделка,
разработанная нами, включает в себя практически все, чего только может пожелать
душа смертного. Границы очерчивает лишь собственное воображение клиента. Многие
миллионы людей купились бы на стотысячную долю того, что я твердо обещаю вам.
– Как вы мудры! Как тонко вы разбираетесь в
людях! – воскликнул Мак, а про себя подумал в этот миг совершенно другое:
вот, кажется, подвернулся счастливый случай, когда перед тобой предстал
заносчивый, самодовольный, но, кажется, отнюдь не скупой демон. Лови удачу, Мак
Трефа; не может быть, чтобы ты не смог обвести вокруг пальца этого духа,
мнящего себя всемогущим и всеведущим, заставив его плясать под свою дудку.
Однако, будучи невеждой в подобных вопросах, Мак и не подозревал, что на самом
деле он уже попался на крючок, закинутый силами Ада, и все глубже заглатывал
наживку, которую предлагал ему Мефистофель.
– Я только подумал, что, может быть, если у вас осталось
хоть немножко того божественного напитка… или целебной мази… не знаю точно, что
вы употребляете для бессмертия… так вот, если у вас есть хоть малая капля этого
средства, то не могли бы вы дать его мне – разумеется, если оно не нужно вам
самому?
– Это невозможно, – ответил ему
Мефистофель, – ибо в таком случае мое предложение потеряет всякий смысл, а
я упущу свою выгоду. Судите сами, как я смогу получить вашу душу в конце
концов, если вы станете бессмертным?
– О, вы, конечно, правы… если посмотреть на вещи с этой
стороны… Да, долголетие – вполне подходящее условие для подобных сделок.
– Это наша фирма гарантирует. Как и омоложение,
впрочем.
– Взамен вы получаете мою душу.
– Не совсем так. Запомните, что особый параграф
договора, где речь идет о вашей душе, включает в себя одно очень выгодное для
вас условие. Если на протяжении всего срока действия соглашения о взаимном
сотрудничестве по каким-либо причинам я не смогу исполнить все желания своего
клиента, то есть вас, душа клиента остается в его полном распоряжении – его и
его собственной судьбы, разумеется. В этом случае мы просто пожмем друг другу
руки и расстанемся друзьями; естественно, фирма, которую я представляю, теряет
всякие права на вашу душу. Как видите, наша компания весьма заботится о своих клиентах.
Мы ведем честную игру. Я достаточно откровенен с вами, не правда ли?
– Еще бы!.. У меня и в мыслях не было спорить, а тем
более – подозревать вас в мошенничестве. Но мы, кажется, еще не обсуждали
другую сторону вопроса: что я должен буду сделать для вас за все блага, которые
предлагает ваша фирма?
– Вы примете участие в эксперименте, который был
задуман мной и некоторыми моими друзьями для разрешения одного давнего спора.
– А что это за эксперимент и что за спор?
– О, обычный исторический эксперимент:
морально-темпоральные задачи, так называемые вечные вопросы. Мы предложим вам
несколько жизненных ситуаций – проще говоря, несколько сцен, в которых вы
должны будете участвовать. Всему будет отведено свое место и свой черед. Мы
совершим путешествия во времени – в будущее или в прошлое, в зависимости от
того, что нам будут диктовать правила нашей игры. В каждом из этих эпизодов вы
сыграете отведенную вам роль. Вы будете поставлены перед неким выбором; мы же,
со своей стороны, будем наблюдать за вами и оценивать каждый ваш поступок. Вас
будут судить, Фауст; однако не столько вас лично, сколько одного из
представителей человечества, избранного в качестве объекта испытания обеими
сторонами, участвующими в споре. В вашем лице мы сможем оценить всех смертных,
и тем самым решить, наконец, свой давний спор, касающийся понимания
человеческой морали, этики и целого ряда столь же тонких и деликатных вещей,
тесно связанных с морально-этическими проблемами. Я говорю с вами откровенно,
Фауст, ибо я хочу, чтобы вы уяснили себе наш замысел до начала эксперимента.
Когда он начнется, у вас не будет времени на всякого рода объяснения, на
удивление и даже на испуг: масштабы предстоящих вам дел достаточно велики, и я
боюсь, что вы будете слишком озабочены тем, чтобы сберечь свою собственную
шкуру, а в подобных ситуациях людям обычно бывает не до философии.
– Я понимаю, – сказал Мак, пытаясь охватить умом
все то, что сказал ему демон.
– Таковы условия сделки, Фауст, – заключил
Мефистофель. – Сцена готова, декорации уже расставлены за опущенным
занавесом, и актеры заняли свои места. Спектакль вот-вот начнется. Мы ждем,
когда вы скажете наконец свое слово.
Какой велеречивый демон, подумал Мак. Несмотря на показной
цинизм, Мефистофель показался ему идеалистом. Однако сделка, которую он
предлагал, была, по-видимому, очень выгодной и даже по-своему честной.
– Я к вашим услугам, – ответил он
Мефистофелю. – Что ж, начнем?
– Поставьте свою подпись вот здесь, – сказал
Мефистофель. Он развернул слегка покоробившийся свиток пергамента, перевязанный
красной лентой, подавая Маку перо и чуть коснувшись острым ногтем своего
длинного пальца вены на предплечье Мака.
Глава 5
Если бы главные персонажи разыгравшейся в кабинете Фауста
драмы были менее увлечены своим разговором, они могли бы заметить, как за одним
из неплотно прикрытых шторами окон на миг показалось чье-то лицо – и тотчас же
снова скрылось из виду. Это был сам доктор Фауст.
