Войдя в кафе, он увидел прекрасную Елену за маленьким
столиком у окна. Перед нею стояла изящная фарфоровая чашечка с ароматным чаем.
Красавица встретила Фауста холодной улыбкой.
– Я очень рад, моя дорогая, что вам удалось убежать от
этих противных старух, – сказал Фауст. – Итак, мы снова вместе!
– Я пришла, чтобы попрощаться с вами, Иоганн.
– О! Так вы решили…
– Я решила вернуться к Ахиллесу, – кивнула
Елена. – Таков мой жребий. Вы же знаете, что в конце концов я вернулась к
Менелаю, своему первому мужу
[82].
– Ну, что ж… Все, что ни делается, делается к
лучшему, – сказал Фауст. Он был не слишком разочарован, понимая, что Елена
слишком хороша для того, чтобы быть его смертной подругой. – Мы не созданы
друг для друга. Оба мы – сильные личности, звезды первой величины. Как звезды
бегут по небу каждая по своей орбите, так и мы должны совершить назначенный нам
путь… Но подумайте, как бы мы могли быть счастливы!
– Счастливы? Боюсь, я не чувствовала бы себя вполне
счастливой. А вы, помнится, как-то говорили, что вам больше нравятся простые
девушки – птичницы, цветочницы… Кстати, как поживает ваша прежняя подружка, эта
маленькая Маргарита? Почему бы вам не попробовать вновь наладить отношения с
нею?
– Откуда вы узнали о ней? – удивился Фауст. –
Прошу прощения за столь бестактный вопрос – я понимаю, что вы все равно на него
не ответите. С Маргаритой у нас все кончено. Я не вернусь к ней. Дело в том,
что я не уважаю ее, хоть сама Ананке и говорила ее устами на Суде…
За дверью кафе послышался какой-то шум, словно от хлопанья
крыльев. Затем в дверь застучали три мощные клюва. Легкий сквозняк принес волну
отвратительного запаха, уже знакомого Фаусту.
– Мне пора, – сказала Елена. – Нельзя
заставлять Вещих Сестер ждать слишком долго.
Она встала и направилась к двери.
Оставшись один, Фауст долго сидел за остывшей чашкой чая,
устремив неподвижный взор куда-то вдаль и ощущая внутри себя страшную пустоту.
Ничто в мире не занимало его. Мужчины и женщины, ангелы и демоны – все казались
ему мелкими, ничтожными и чересчур легкомысленными. Даже сама Ананке была
недостаточно серьезна. Он вспомнил величайшую минуту в своей жизни – как он
стоял в центре огромного зала, окруженный величайшими магами. Никогда и нигде
еще не собиралось столь блестящего общества! Они могли бы положить начало новой
эпохе. Возглавляемое этими титанами духа, человечество в конце концов пришло бы
к… О, погибшие мечты! Конечно, было несколько преждевременно выдвигать такой
план. Но когда-нибудь человечество достигнет необходимого уровня развития. Оно
станет достойным Фауста. И вот тогда наступит мгновение, о котором он так долго
мечтал!
Он встал из-за столика, собираясь выйти из кафе.
Вдруг в воздухе вспыхнуло радужное сияние, и прямо перед ним
появилась Илит – очаровательная, как всегда. Фауст равнодушно глядел на нее. Ни
один мускул не дрогнул на его лице. Он подумал, что эта посланница небес
явилась с новым предложением от Светлых или Темных сил. Но подобные вещи уже не
интересовали великого мага.
– Итак, – холодно осведомился он, – что вы
хотели сказать?
– Я долго думала…– начала она. Голос ее чуть заметно
дрогнул, и она умолкла.
Илит была очень хороша собой. Строгое изумрудно-зеленое
платье подчеркивало изящество ее девичьей фигурки. Нитка жемчуга обвивала ее
высокую шею, и белизна ее кожи соперничала с перламутровым блеском жемчужин.
Зачесанные назад волосы подчеркивали чуть удлиненный овал ее лица.
Наконец Илит справилась с собой. Подняв голову и глядя прямо
в глаза Фаусту, она произнесла:
– Когда-то я была ведьмой и служила силам Тьмы. Затем я
стала служить Светлым силам. Но в конце концов я поняла, что граница меж Светом
и Тьмой весьма расплывчата, и что Добро и Зло во многом похожи друг на друга.
– Да, это так, – согласился Фауст. – Но к
чему вы говорите мне это?
– Я хочу начать все сначала, – сказала она. –
Начать новую жизнь по ту сторону Добра и Зла
[83]. Я подумала о
вас, Фауст. К худу ли, к добру ли, вы всегда идете своею собственной дорогой. Я
хотела спросить вас, не нужна ли вам ассистентка?
Фауст с интересом посмотрел на Илит. Она была красива и
умна. И она улыбалась ему. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. Он снова
почувствовал себя Фаустом.
– Да, – сказал он. – Мы оба начнем все
сначала. Нам предстоит долгий путь. Присядьте, моя дорогая. Помедлите немного.
Мне кажется, пришла пора сказать: Остановись, прекрасное мгновенье!
