Книга Полукровка. Эхо проклятия, страница 54. Автор книги Андрей Константинов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Полукровка. Эхо проклятия»

Cтраница 54

Епископия, Кипр, 15 июня, день

…Самсут и Овсанна подъехали к небольшому двухэтажному дому с синими ставнями, украшенному по стенам какими-то глиняными кругами и квадратами. Было трудно определить, старинный это дом или современный, тем более что у деревянной колонны у входа лежали, как сфинксы, две черных кошки.

— Мама, мама, я привезла ее! — совсем как девчонка закричала Овсанна, и на ее крик в прихожей сразу с двух сторон появились невысокая смуглая женщина и мальчишка лет двенадцати, по ужимкам неотличимый от Вана.

— Очень приятно, Майрик. — Женщина крепко пожала Самсут руку. — Овсанна рассказала мне о ваших неприятностях, но теперь, как я вижу, все позади?

— Только благодаря Овсанне, — улыбнулась Самсут, сразу почувствовавшая себя с этой женщиной, если и не дочерью, то уж точно младшей сестрой.

— Это неважно. А сейчас за стол, ибо, как говорится, да будет проклят дом, не приветивший гостя…

— …и проклят гость, не ушедший до полуночи! — закончил мальчик.

— Евагор!!!

— Но это же такая пословица! Пословицы всегда странные.

— Да вы не обращайте на него внимания! — возмутилась Овсанна. — Он всегда лезет не в свои дела!

— Возраст. У меня сын точно такой же.

«Как там мой Ван?» — с укоризной и никогда не ощущаемой раньше тоской вздохнула Самсут о сыне.

— За стол, за стол, — торопила Майрик. — Мужа нет, поэтому настоящего армянского стола тоже нет, ведь он, несмотря на то что грек, уже привык к армянской кухне. А и хаш, и кюфту, и харису должны готовить только мужчины. Да что я вам говорю, вы и так, наверное, знаете.

— Нет, не знаю, — краснея, прошептала Самсут.

— Зато есть коньяк! — снова влез Евагор. — Настоящий «Тонакан» из Еревана — папе подарили!

— Много ты понимаешь в коньяках! — оборвала его Овсанна.

— Уж больше, чем ты! Когда пьешь «Тонакан», сразу чувствуешь себя теплым, легким, готовым к подвигу…

— Что?! — обомлела Майрик.

— А что? Так папа всегда говорит…

Только сейчас Самсут осознала, что все они говорят по-русски.

— Может быть, вам легче будет, если мы перейдем на английский? — осторожно спросила она.

— О, нет! — почти хором ответили ей.

— Для Овсанны с Евагором это хорошая практика, — добавила Майрик, — а мне просто приятно послушать, ведь я уехала из Ленинграда четверть века назад.

И не зная, чем бы порадовать своих неожиданных спасителей, Самсут неожиданно вспомнила о замечательной новости двенадцатилетней давности.

— А у нас снова открыли Армянскую церковь!

На глазах Майрик вдруг блеснули слезы.

— И вы там были? — выдохнула она.

— Нет… — Теперь Самсут была готова провалиться сквозь землю.

— Если б вы знали, как мы мечтали об этом! Столько лет мечтали…

— А разве здесь… нет?

— Здесь есть православные церкви и мечети, но собственно армянских нет. А вы же понимаете, что католикос для нас не только церковный иерарх, но гораздо больше.

«Где-то я уже это слышала, — подумала Самсут, но вдруг заметила нахмурившееся лицо Овсанны. — Неужели она обиделась за мое пренебрежение к церкви? Но ведь она молодая современная девушка…» — Самсут совсем потерялась.

— Не обращайте внимания, — улыбнулась Майрик. — Овсанна весьма болезненно реагирует на тему религий, особенно когда речь заходит о мечетях.

«О, господи! — вздохнула Самсут, стараясь все-таки держать лицо. — По своей серости влипла еще и в религиозные споры — хуже не бывает!»

— Но… — робко попыталась возразить она, как тут же Овсанна повернула к ней свое вспыхнувшее лицо. Как непохожа была она сейчас на корректного, выдержанного следователя аэропорта!

— Да, я не люблю турок! — с вызовом бросила она. — И у меня имеется к тому много причин…

— Перестань, Овсанна, у нас же гости.

— Ну и что с того? Самсут же русская… то есть армянка. И потом, это не с меня началось. Все это давняя история. Вы ведь знаете историю про армянского царя Левона Пятого?

— Нет, ничего даже не слышала о таком, — удивилась Самсут, действительно впервые услышав это имя.

— Она ничего не знает о Левоне Пятом! — чуть не подпрыгнул Евагор, уже предвкушая рассказ, вероятно, знаемой им наизусть истории. — Можно я расскажу?

— Это дело взрослых, — строго посмотрела на него мать.

— Тогда пусть Овсанна рассказывает, у нее получается так, что это было прямо вчера, и она сама во всем этом участвовала!

— Да, джан, расскажи, — согласилась Майрик и с любопытством посмотрела на столь необыкновенную гостью, которая, нося армянское имя и отчество, ничего не знает о Левоне Пятом.

Овсанна улыбнулась и подперла щеку рукой:


— Было это давно…


— начала она каким-то другим, сказочным голосом, и Самсут, словно загипнотизированная и этим голосом, и этими людьми, сразу погрузилась в волшебный мир древних преданий и сказаний.


— Велика и славна была в те годы наша благословенная Армения. Великий Бог и Сын Его Христос оберегали ее от невзгод и недругов. Но вот пришла пора, когда прогневили люди Господа Бога своего, и Он отвернулся от них. Несметные полчища сынов другого бога — Аллаха — словно лавина, прошли по благословенным землям солнечной страны, разорив ее тучные поля, убив ее славных воинов и взяв в рабство жителей. Правил тогда несчастный царь, последний царь Армении Левон Пятый.


— Это было в конце четырнадцатого века, — не выдержал и вставил все-таки свое слово Евагор.

— Тише, не перебивай, — одернула его мать.

А Овсанна, как ни в чем не бывало, продолжала дальше рассказывать о том, как турки взяли в плен самого царя, и о том, как христианнейший монарх Испании Хуан Первый выкупил его из плена и даже подарил ему в знак уважения весь город Мадрид! Это было невероятным событием не только для тех времен, но и для любого другого.

Особенно прониклась Самсут сочувствием к неведомому ей доселе Левону Пятому, когда услышала о том, как он пытался быть великодушным и щедрым с гордыми испанскими грандами, но все было напрасно — гранды сразу же невзлюбили его.


…Укрывшись в своем дворце, окруженный враждебно настроенными придворными, презиравшими его, последний армянский царь и первый армянский беженец переживал тяжелые, горчайшие дни. Чужой дом, чужой хлеб!.. Тяжела участь царя без государства, — рассказывала девушка, глядя куда-то в глубь веков своими бездонными черными глазами. — Но особенно ужасной оказалась участь самого испанского короля. Как-то осенью 1390 года Хуан Первый с архиепископом Толедо доном Педро Тенорио в сопровождении группы кастильской знати ехали верхом из Алкалы в порт Бургос. Под ними шли арабские скакуны. Это были горячие, быстроногие и беспокойные животные, гранды рассказывали о них увлекательные истории. Они-де способны мчаться как стрелы, и иногда всадникам кажется, что у них выросли за плечами крылья. «Но это на песке, в пустыне, быть может, но не здесь, не на этой каменистой земле», — заметил Хуан Первый. «Смотря кто наездник, ваше величество», — воскликнул один из рыцарей и, натянув поводья, мгновенно сорвался с места и полетел вперед. За ним скрылись в облаках пыли еще два гранда.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация