— Согласен.
— Так тому и быть. Пусть шлют они против нас команды
богов-практикантов! Я спроектировал новое оружие. Досадно, что приходится иметь
дело с таким количеством его совершенно разных, чаще всего экзотических типов.
Я распыляю свой гений, доводя каждый экземпляр до состояния произведения
искусства, вместо того чтобы разработать массовое производство нескольких
конкретных средств нападения. Но диктуется это многообразием паранормального.
Всегда отыщется кто-нибудь, чей Атрибут окажется противоядием против данного
конкретного оружия. Ну да ладно, пусть свернется у них в жилах кровь от моего
ружья «Геена», пусть скрестят они клинки с электромечом, пусть предстанут перед
фонтанирующим струйками цианида и диметилсульфаксида щитом — и поймут, что
противостоят им локапалы.
— Теперь я вижу, Смерть, почему любой бог — даже Брахма
— может исчезнуть, и его заменит другой; любой, но не ты.
— Спасибо. Есть ли у тебя какой-либо план?
— Пока нет. Мне понадобится больше информации о
имеющихся у Града силах. Демонстрировали ли Небеса свою мощь за последние годы?
— Нет.
— Если бы нашелся какой-нибудь способ испытать их, не
выдавая себя… Может быть, ракшасы…
— Нет, Сэм. Я им не доверяю.
— Я тоже. Но подчас с ними можно иметь дело.
— Как ты — в Адовом Колодезе и Паламайдзу?
— Хороший ответ. Может, ты и прав. Я еще подумаю об
этом. А еще меня интересует Ниррити. Как идут дела у Черного?
— В последние годы он добился господства на море. Слухи
гласят, что растут его легионы и что занят он постройкой военных машин. Я же
когда-то уже говорил тебе о моих опасениях в его отношении. Давай-ка держаться
от Ниррити как можно дальше. У него с нами только одно общее — желание
низвергнуть Небеса. Он не акселерист и не деикрат, стоит ему прийти к власти, и
он насадит повсюду такое темное средневековье, какое и не снилось тому строю, с
которым мы боремся. Быть может, лучшей линией поведения для нас было бы
спровоцировать конфликт, битву между Ниррити и Богами из Небесного Града, а
самим выждать, чтобы потом напасть на победителя.
— Вполне может быть, что ты прав, Яма. Но как это
сделать?
— Но это вполне может случиться само собой — и скоро.
Махаратха затаилась, сжалась в комок, косясь с опаской на омывающее ее море. Ты
же стратег, Сэм, а я — всего-навсего тактик. Мы отозвали тебя как раз для того,
чтобы ты сказал нам, что делать. Прошу, обдумай все хорошенько, ведь ты теперь
снова стал самим собой.
— Ты все время подчеркиваешь эти последние слова.
— Угу, проповедник. Ты же еще не испытан в бою после
своего возвращения из блаженства нирваны… Скажи, а по-буддистски-то ты сможешь
сражаться?
— Вероятно, но мне пришлось бы стать личностью, которая
представляется мне ныне отвратительной.
— Хорошо… а может, нет. Но не забывай об этом, коли мы
окажемся в затруднении. Или, по крайней мере, чтобы быть в безопасности,
тренируйся каждую ночь перед зеркалом, читай лекции по эстетике вроде той, что
ты прочел в монастыре Ратри.
— Не хотелось бы.
— Знаю, но надо.
— Лучше я попрактикуюсь с клинком. Добудь его мне, и я
дам тебе пару уроков.
— Ого! Ну ладно! Если урок будет хорош, ты добудешь
себе новообращенного.
— Ну так пошли во двор, и я просветлю тебя.
Когда поднял в своем синем дворце руки Ниррити, с ревом
сорвались с палуб его кораблей ракеты и дугой перечеркнули небо над Махаратхой.
Когда закрепил он на груди черный свой доспех, упали ракеты
на город, извергая из себя пламя.
Когда натянул сапоги, вошел его флот в гавань.
Когда запахнул он черный плащ и, застегнув его на груди,
надвинул на лоб шлем из вороненой стали, завели под палубами свой негромкий
перестук его сержанты.
Когда застегнул он свой пояс с ножнами, зашевелились в
трюмах зомби.
Когда натянул кожаные со стальными пластинами перчатки,
приблизился флот его, подгоняемый поднятым ракшасами ветром, к причалу.
Когда дал он знак юному своему адъютанту, Ольвагге,
следовать за собою во двор, бессловесные воины поднялись на палубы кораблей и
уставились на пылающую гавань.
Когда зарокотали моторы темной небесной гондолы и дверь ее
открылась перед ними, первый из его кораблей бросил якорь.
Когда вошли они в гондолу, первый отряд его войск вступил в
Махаратху.
Когда прибыли они в Махаратху, город пал..
В зеленом сплетении веток высоко над землей пели в саду
птицы. Рыбы, словно старые монеты, лежали на дне в голубом пруду. Пунцовые, с
мясистыми лепестками цветы изливали в воздух благоухание, рядом с ее нефритовой
скамьей проглядывал кое-где и желтый львиный зев. Упершись левой рукой о белую
кованую спинку скамьи, она смотрела, как, шаркая по каменным плитам дорожки, к
ней не спеша приближаются его сапоги.
— Сэр, это частный сад, — заявила она.
Он остановился перед скамьей и взглянул на нее сверху вниз.
Мускулистый, загорелый, темноглазый и темнобородый, он смотрел на нее безо
всяких эмоций, потом улыбнулся. Из синей ткани и кожи были его одежды.
— Для гостей, — продолжала она, —
предназначен сад с другой стороны здания. Пройдешь под арку и…
— У себя в саду я всегда был рад тебя видеть,
Ратри, — сказал он.
— Себя?..
— Кубера.
— Боже, Кубера! Ты не…
— Нет, не толстый. Я знаю. Ничего удивительного: новое
тело и ни минуты покоя. Мастерить это дьявольское оружие Ямы, перевозить его…
— Когда ты прибыл?
— Сию минуту. Прихватив с собой Кришну и партию
взрывчатки, гранат и противопехотных мин…
— Боги! Как давно было все…
— Да. Очень. Но я все равно должен принести тебе свои
извинения. Меня это угнетало все эти долгие годы. Я корю себя, Ратри, что
тогда, той ночью втянул тебя во все эти междуусобицы. Мне нужен был твой
Атрибут, и я впутал в это дело тебя. Терпеть не могу пользоваться кем бы то ни
было подобным образом.
— Я бы все равно покинула вскоре Небеса, Кубера. Так
что не очень-то переживай и не вини себя. Вот разве что тело хотелось бы
посимпатичнее… Ну да это не главное.
— Я дам тебе новое тело, леди.
— Попозже, Кубера. Прошу, садись. Вот сюда, ты голоден?
Хочешь пить?
