— Это значит, что вы зайдете сегодня вечером? — спросила
она.
— Не могу, — отказался я. — Я буду совершенно занят.
— Я могу поверить, что вы очень заняты, — сказала она, — но
означает ли это, что мы вообще не сможем поговорить?
— Это целиком зависит от того, как сложатся дела, — сказал
я. — Сейчас я участвую во множестве дел и, возможно, скоро покину город.
Она чуть вздрогнула. Я был уверен, что она подумывала
спросить меня, куда я отправлюсь, но решила, что лучше не стоит.
— Это нехорошо, — сказала она затем. — Вы отказываетесь от
моего предложения?
— Сделка возможна только этим вечером? — спросил я.
— Нет, но, как я понимаю, вам грозит какая-то опасность. Чем
раньше вы сделаете ход против своего врага, тем раньше будете спать спокойно.
— Вы чувствуете, что я в опасности здесь? В Амбере?
Она с минуту поколебалась, а затем ответила:
— Никто и нигде не в безопасности от достаточно решительного
и умелого врага.
— Вы считаете, что угроза будет изнутри? — поинтересовался
я.
— Я попросила вас назвать сторону, — заметила она. — Вам
лучше знать.
Я немедленно отступил. Эта ловушка была слишком проста и она
явно ее учуяла.
— Вы дали мне пищу для размышлений, — сказал я, возвращаясь к
пище для желудка.
Через некоторое время я заметил, что Билл смотрит на меня
так, словно хочет что-то сказать. Я чуть заметно покачал ему головой и он,
кажется, понял.
— Тогда, может, за завтраком? — услышал я ее слова, — это
путешествие, о котором вы говорите, может оказаться роковым для вас. Было бы
неплохо уладить дело до вашего отбытия.
— Найда, — проговорил я, как только проглотил то, что было
во рту. — Я хотел бы иметь ясность в вопросе о своих благодетелях. Если бы мне
можно было обсудить это с вашим отцом…
— Нет! — перебила она. — Он ничего не знает об этом!
— Спасибо. Вы должны быть снисходительны относительно моего
любопытства насчет изобретателей этого плана.
— Нет надобности искать где-то еще, — заявила она. — Замысел
этот целиком мой.
— Некоторые из ваших прежних заявлений заставили меня
заключить, что у вас есть особые связи в разведывательном сообществе Бегмы.
— Нет, — возразила она, — только обыкновенные. Предложение
это мое личное.
— Но должен же будет кто-то… привести в исполнение этот замысел.
— Это епархия секретного оружия.
— Я должен знать о нем больше.
— Я предложила вам услугу и пообещала полную анонимность. А
по части средств больше углубляться не буду.
— Если эта идея целиком принадлежит вам, то вы, казалось бы,
должны получить какую-то конкретную выгоду из этого. Как? Какой вам с этого
прок?
Она отвела взгляд. И долго молчала.
— Ваше досье, — проговорила наконец она. — Чтение его…
завораживало. Вы здесь один из немногих людей, близких мне по возрасту, а вели
такую интересную жизнь. Вы не представляете, как скучна большая часть читаемого
мною — сельскохозяйственные сводки, цифры, изучение ассигнований. У меня нет
ничего, похожего на светскую жизнь. Я всегда на дежурстве. Любая посещаемая
мною вечеринка — на самом деле государственное предприятие в той или иной
форме. Я читала ваше досье вновь и вновь и думала о вас. Я… Я немного влюбилась
в вас. Я знаю, это звучит глупо, но это правда. Когда я ознакомилась с
некоторыми из последних докладов и поняла, что вам, возможно, грозит настоящая опасность,
то решила помочь вам, если смогу. Я имею доступ ко всяким государственным
тайнам. Одна из них предоставит мне средство помочь вам. Применение секретного
оружия пойдет вам на благо, не причиняя вреда Бегме, но с моей стороны было бы
нелояльным обсуждать его подробнее. Я всегда хотела встретиться с вами и очень
ревностно относилась к своей сестре, когда вы отправились с ней на прогулку. И
я все еще хочу, чтобы вы зашли ко мне позже.
Я уставился на нее. Затем поднял бокал, словно в ее честь, и
выпил.
— Вы… изумительны, — сказал я. Ничего иного я придумать не
смог. Это либо выдумано на ходу, либо правда. Если это правда, то она несколько
жалка. А если нет, то я считал это довольно ловким ходом и образцом быстрой
сообразительности, рассчитанной ударить меня по самолюбию. И она заслуживала с
моей стороны либо сочувствия, либо самого опасливого восхищения. Поэтому я
добавил:
— Хотел бы я встретиться с человеком, написавшим эти
доклады. Вполне возможно, что на службе в правительственном учреждении пропадает
большой литературный талант.
Она улыбнулась, подняла собственный бокал и коснулась моего
плеча.
— Подумайте об этом, — посоветовала она.
— Могу честно сказать, что не забуду вас, — заверил я ее.
Мы одновременно вернулись к еде и следующие пять минут я
провел, наверстывая упущенное. Билл тактично позволил мне заниматься этим. А
также, думаю, ждал, удостоверяясь, что мой разговор с Найдой наконец
завершился.
Наконец он подмигнул мне.
— Есть свободная минутка? — спросил он.
— Боюсь, что да, — вздохнул я.
— Я даже не стану спрашивать, о чем шла речь по другую
сторону — о деле или об удовольствии.
— Речь шла об удовольствии, — сказал я. — Но была странным
делом; не спрашивай, а то я упущу десерт.
— Я буду краток, — пообещал он. — Коронация в Кашере
произойдет завтра.
— Не теряем времени даром, не так ли?
— Да. Джентльмена, который займет трон, зовут Арканс, герцог
Шадбурна. За долгую жизнь он был во многих правительствах Кашеры на довольно
ответственных постах. Он действительно знает всю механику дела и состоит в
отдаленном родстве с одним из предыдущих монархов. С кликой Ясры ладил плохо и,
пока она была у власти, жил в основном в загородном поместье. Она не беспокоила
его, а он не беспокоил ее.
— Он разумный человек.
— В частности, он разделял ее мнение относительно
эрегнорского вопроса, о чем хорошо знают бегмийцы.
— А в чем именно, — спросил я, — заключается этот
эрегнорский вопрос?
