— Интересное предложение, — протянул я. — Но вы все же не
ответили на мой первый вопрос.
— Освежите мою память.
Нас прервал слуга, разносивший вино, а потом еще один тост.
Первый, предложенный Льювиллой, был за Виалу. Этот же, предложенный Оркузом,
был за «древний союз между Амбером и Бегмой». Я выпил за это и услышал, как
Билл бормочет: «Ему предстоит стать чуть более натянутым».
— Союзу, — уточнил я.
— Ага.
Я взглянул на рассматривавшую меня Найду, явно ожидавшую
возобновления нашего разговора вполголоса. Билл тоже это заметил и отвернулся.
Однако как раз в этот момент Кейд заговорил с Найдой, и поэтому я поспешил
закончить блюдо, лежащее передо мной на тарелке, и пригубил вина. Через
какое-то время пустая тарелка исчезла и сменилась вскоре другой.
Я взглянул на Билла, тот посмотрел на Найду и Кейда, а затем
сказал:
— Подожди музыки.
Я кивнул. Во внезапно возникшем миге молчания я расслышал,
как Дрета произнесла:
— А это правда, что иногда видят дух короля Оберона?
Жерар крякнул что-то, звучавшее утвердительно, и их разговор
снова заглушили. Голова моя была забита мыслями плотнее, чем желудок едой,
поэтому я продолжал есть. Кейд, пытаясь показаться дипломатичным или просто
разговорчивым, повернулся чуть позже в мою сторону и спросил о моих взглядах на
эрегнорский вопрос. Затем внезапно дернулся и посмотрел на Найду. У меня
возникло сильное подозрение, что его стукнули ногой под столом, что меня вполне
устраивало, так как я не знал, что это, черт возьми, за эрегнорский вопрос.
Затем я пробормотал что-то насчет того, что в большинстве дел можно найти
какие-то доводы в пользу обеих сторон, и это казалось вполне дипломатичным.
Если бы этот вопрос оказался животрепещущим, то, полагаю, я смог бы отделаться
невинно звучащим замечанием о раннем прибытии бегмийской миссии, но Эрегнор на
самом деле мог быть довольно скучной темой для разговора, который Найда не
хотела поддерживать, так как он прерывал нашу собственную беседу. У меня
возникло такое ощущение, что рядом могла внезапно материализоваться Льювилла и пнуть
под столом мою ногу.
Тут вдруг меня осенила одна мысль. Иногда я немного туго
мыслю. Они явно знали, что Рэндома здесь нет, и, судя по тому, что сейчас
говорил Билл, они не слишком обрадованы, что бы Рэндом ни затевал в соседнем
королевстве. Их раннее прибытие вполне могло быть устроено с целью смутить нас.
Не значит ли это, что Найда мне предлагает что-то, являющееся частью замысла,
подогнанного к их общей дипломатической стратегии по этому вопросу? Если так,
то почему мне? Я был плохим выбором, так как не имел ни малейшего представления
о внешней политике Амбера. Знают ли они это? Должны знать, если их разведслужба
действует так хорошо, как намекнула Найда. Я был сбит с толку и наполовину
поддался искушению спросить у Билла, каковы его взгляды по поводу эрегнорской
ситуации. Но тогда, впрочем, он мог пнуть меня под столом.
Закончили есть музыканты и возобновили выступление, заиграв
«Зеленые рукава», и как Найда, так и Билл одновременно наклонились ко мне,
затем подняли глаза, встретившись взглядами. Оба улыбнулись.
— Дама первой, — громко проговорил Билл.
Она кивнула ему.
А затем спросила меня:
— Вы обдумали мое предложение?
— Немного, — сказал я. — Но у меня был вопрос. Помните?
— Какой вопрос?
— С вашей стороны очень мило хотеть оказать мне услугу, —
пояснил я. — Но в подобные времена всякому простительно проверить ценник.
— А что, если я скажу, что достаточно вашей доброй воли?
— А что, если я отвечу, что добрая воля мало что стоит по
сравнению с политикой?
Она пожала плечами.
— За малую выгоду — малая цена. Я и так это знаю. Но вы
здесь со всеми в родстве. Возможно, ничего подобного никогда не случится, но
вполне допустимо, что кто-то может спросить у вас, какого вы мнения о нас. Если
такое произойдет, то я хотела бы, чтобы вы знали, что в Бегме у вас друзья, к
которым можно относиться по-доброму.
Я изучил ее очень серьезное выражение лица. Тут имелось
нечто большее и мы оба это знали. Только при этом я не знал, что грядет, а она
знала.
Я протянул руку и провел по ее щеке тыльной стороной ладони.
— Ожидается, что я скажу что-то хорошее о вас, если кто-то
меня спросит, только и всего, и за это вы организуете убийство кого-то, чей
адрес и имя я предоставлю. Правильно?
— Если коротко, то да, — ответила она.
— Это заставляет меня гадать, почему вы думаете, будто
сумеете совершить убийство лучше, чем смогли бы мы. У нас по этой части большой
опыт.
— У нас есть, как вы выражаетесь, секретное оружие, —
сказала она. — Но я думала, что для вас это личное дело, а не государственное,
и вы не хотите втягивать в него никого из остальных членов семьи. К тому же,
при оказанной мною услуге нельзя будет найти никаких концов.
Опять куча намеков. Подразумевала ли она, что я, по ее
мнению, не доверяю всем остальным из присутствующих здесь, или что мне не
следует им доверять? Или она просто гадала вслух, основываясь на амберской
истории интриг внутри семьи. Или она намеренно старалась возбудить конфликт
поколений? Будет ли это каким-то образом отвечать политике Бегмы? Или… Она
догадалась, что такая ситуация существовала, и предлагала мне устранить члена
семьи? А если так, то неужели она считала меня настолько глупым, чтобы поручить
это дело кому-то другому? Или даже обсуждать такую идею и, таким образом, дать
Бегме возможность получить достаточно улик для какой-то власти надо мной? Или…
Я решил дальше не размышлять. Меня порадовало, что
мыслительные процессы наконец таки проявились образом, подобающим для
атмосферы, царящей в моей семье. Овладевать таким навыком мне пришлось долгое
время, но теперь он вызывал приятное ощущение.
Простой отказ сразу отмел бы все вышеизложенное. Но, с
другой стороны, если я немного подыграю ей, она может оказаться интересным
источником информации.
Поэтому я сказал так:
— Вы убьете любого, кого я назову? Любого?
Она очень внимательно изучила мое лицо. А затем ответила:
— Да.
— Вы должны еще раз извинить меня, — сказал я, — но совершая
свой поступок ради такой неосязаемой вещи, как моя добрая воля, вы заставляете
меня сомневаться в вашей доброй воле.
Лицо ее покраснело. Я не знал, чем это вызвано — румянцем
или гневом, потому что она сразу же отвернулась. Меня, однако, это не
встревожило, так как я был уверен, что на этом рынке командует покупатель.
Я вернулся к еде и сумел проглотить несколько ложек, прежде
чем она опять придвинулась ко мне.
