Лестничные площадки, после которых менялось направление,
следовали без всякой системы, вырубленные там, где очертания скал разрешали
такой поворот. Поэтому некоторые марши были длиннее других, и путь вел нас по
всему фасаду горы. Ветры теперь дули намного сильнее, чем наверху, и мы
старались держаться так близко к склону горы, как только позволял рельеф. Да и
не будь там такого ветра, мы все равно делали бы то же самое. Отсутствие перил
заставляло держаться подальше от края. Случались места, где горная стена
нависала над нами, словно пещера, а в иных местах мы шли по каменным выступам и
чувствовали себя открытыми со всех сторон. Ветер несколько раз хлестнул мне
плащом по лицу. Я выругался, вспоминая, что местные жители редко посещают
исторические места собственного края. И я начал понимать их мудрость. Корал
спешила вперед и мне пришлось увеличить скорость, чтобы нагнать ее. Впереди уже
виделась лестничная площадка, обозначавшая первый поворот пути. Я надеялся, что
она там остановится и скажет мне, что передумала насчет необходимости этой
экспедиции. Но такого не случилось. Она свернула и продолжала спускаться
дальше. Ветер украл мой вздох и унес его в какую-то сказочную пещеру,
предназначенную для стенаний обманутых.
И все же я не мог иногда не поглядеть вниз и не вспомнить об
отце, поднимавшемся по этим ступеням, мечом прокладывая себе путь. Не хотел бы
я такого попробовать, по крайней мере пока не истощились более хитрые
возможности. Затем я подумал, насколько мы ниже уровня самого дворца…
Когда мы, наконец, добрались до площадки, после которой
лестница расширялась, я поспешил догнать Корал, чтобы иметь возможность идти
рядом. В спешке я налетел на какую-то корягу и споткнулся на повороте. Ничего
особенного. Я сумел выбросить руку и обрести устойчивость. Меня, однако,
изумила чуткость Корал к изменениям звука моей походки, а также ее реакция на
это. Она вдруг бросилась назад и развернулась всем телом вбок. Когда она это
сделала, ее пальцы соединились с моей рукой и она оттолкнула меня к скале.
— Ладно! — выдохнул я из быстро пустеющих легких. — Со мной
все в порядке.
Она поднялась и отряхнулась, пока я восстанавливал
равновесие.
— Я услышала… — начала было она.
— Я понял. Но я просто зацепился каблуком. Вот и все.
— Я не могла этого знать.
— Все прекрасно. Спасибо.
Мы принялись спускаться по лестнице бок о бок, но что-то
изменилось. Теперь у меня затаились подозрения, которые я никак не мог
рассеять. Во всяком случае, пока. Пришедшее мне на ум было слишком опасным,
если я окажусь прав.
И поэтому я сказал:
— Карл у Клары украл кораллы.
— Что? — переспросила она. — Не понимаю.
— Я сказал «Какой приятный день для прогулки с хорошенькой
женщиной!»
Она действительно покраснела. Затем последовало:
— На каком языке вы это сказали… в первый раз?
— На английском, — ответил я.
— Я его никогда не изучала. И говорила вам про это, когда мы
беседовали об «Алисе».
— Я помню. Просто причуда с моей стороны.
Берег, к которому мы спускались, был полосатым, как тигр, и
местами сверкал. Вдоль него тянулись волнистые линии пены и птицы кричали и
пикировали на выброшенные волнами водоросли. На некотором расстоянии от берега
наблюдались паруса. А на юго-востоке далеко в море рябила небольшая завеса
дождя. Ветры прекратили шуметь, хотя еще налетали с силой, способной сорвать
плащи.
Мы молча продолжали спускаться, пока не достигли самого
подножья. Затем сошли со ступеней, пройдя несколько шагов по песку.
— Порт в том направлении, — я показал налево, на запад. — А
в той стороне располагается церковь, — добавил я, указывая на темное здание,
где отслужили панихиду по Каину и где матросы молились иногда о безопасном
плавании.
Она посмотрела в обоих направлениях, а также оглянулась на
пройденный нами путь.
— Кто-то еще захотел последовать нашему примеру, — заметила
она.
Я поднял взгляд и увидел неподалеку от вершины лестницы три
фигуры, но они стояли, словно прошли небольшое расстояние по лестнице, чтобы
полюбоваться панорамой. Цвета Льювиллы никто из них не носил.
— Наверняка какие-нибудь туристы, — решил я.
Она понаблюдала за ними еще несколько минут, а затем отвела
глаза.
— Разве здесь нет каких-нибудь пещер? — поинтересовалась
она.
Я кивнул направо.
— В той стороне, — ответил я. — Есть несколько. Людям
периодически удается заблудиться в них. Некоторые из пещер весьма красивы. В
других просто бродишь во тьме. А иные представляют собой всего-навсего
неглубокие расщелины.
— Я хотела бы осмотреть их.
— Разумеется, нет ничего легче, идемте!
Я зашагал к пещерам. Люди на лестнице не шевелились. Они,
похоже, по-прежнему смотрели на море. Я не думал, что это контрабандисты. Этим
делом, кажется, не занимаются средь бела дня там, куда может забрести любой. И
все же я радовался, что моя подозрительность растет. В свете недавних событий
это могло оказаться подозрением полезным. Конечно же, главный объект моих
подозрений шел рядом, пиная носками сапог плавник, вороша яркую гальку, смеясь
— но в данный момент я не был готов что-нибудь предпринять на этот счет. Скоро…
Она вдруг взяла меня под руку.
— Спасибо, что пригласили меня прогуляться, — поблагодарила
она. Мне очень понравилось.
— О, мне тоже. Рад, что так получилось. Не стоит
благодарностей.
Это заставило меня невольно почувствовать себя слегка
виноватым, но если моя догадка верна, то ничего плохого не произошло.
— Я думаю, мне понравилось бы жить в Амбере, — заметила она
на ходу.
— Мне тоже, — отозвался я. — Мне никогда по-настоящему не
удавалось прожить здесь достаточно продолжительное время.
— О?
— Полагаю, что по-настоящему так и не объяснил, сколько
времени я провел на Отражении-Земле, где учился в колледже и занимался той
работой, о которой вам рассказывал… — начал я, и внезапно из меня посыпались
новые детали моей автобиографии, чего обычно я старался избежать.
