Время было обеденное, и я заглянул в несколько столовых, где
обычно ела семья. Но все помещения оказались безлюдными, и ни в одном из них не
расставили посуду для сервировки. И ни в одном из них не было признаков
недавнего обеда.
Полагаю, что мое чувство времени могло исказиться, и я вышел
либо чересчур поздно, либо слишком рано, но рассветало-то, кажется, давно.
Однако никто не обедал, следовательно, в чем-то я ошибался.
И тут я услышал его — слабое постукивание ножа о тарелку. Я
направился в сторону, откуда, вроде бы, исходил звук. Обеды теперь подавались,
видимо, не так часто, как обычно.
Я вошел в гостиную, где Льювилла сидела вместе с женой
Рэндома, Виалой, на красном диване, а обед был сервирован перед ними на низком
столике. Майкл, работавший на кухне, находился поблизости со столиком на
колесах, нагруженном блюдами. Я прочистил горло.
— Мерлин, — объявила Виала с чувствительностью, от которой у
меня всегда пробегал холодок — она ведь совершенно слепая. — Очень приятно.
— Привет, — поздоровалась Льювилла. — Заходи и садись с
нами. Нам не терпится услышать, чем ты был занят.
Я подтащил кресло к противоположной стороне столика и
уселся. Майкл подошел и поставил передо мной добавочный ассортимент блюд. Я
быстро обдумал ситуацию. Все, что услышит Виала, несомненно дойдет до Рэндома.
Поэтому я изложил им несколько отредактированную версию недавних событий,
оставив за рамками упоминание о Мандоре, Фионе и обо всем, связанном с Дворами.
Это сделало рассказ порядком короче и позволило быстрее приступить к еде.
— Все были так заняты в последнее время, — заметила
Льювилла, когда я закончил говорить. — Я из-за этого чувствую себя почти
виновной.
Я изучил взглядом тонкую зелень ее кожи оливкового цвета,
полные губы и большие кошачьи глаза.
— Но не совсем, — добавила она.
— А где, собственно, они все? — спросил я.
— Жерар, — перечисляла она, — осматривает внизу портовые
укрепления, а Джулиан командует армией, которая теперь оснащена каким-то
огнестрельным оружием и поставлена защищать подходы к Колвиру.
— Ты хочешь сказать, что Далт уже что-то выставил на поле?
Идет сюда?
— Нет, — покачала головой она. — Это меры предосторожности
из-за того послания, послания Люка. Войск Далта в общем-то пока не видели.
— Кто-нибудь хотя бы знает, где он?
— Пока нет, — ответила она. — Но вскоре на этот счет должны
поступить разведданные, — она пожала плечами. А затем добавила: — Наверное,
Джулиан их уже получил.
— А почему командует Джулиан? — спросил я, не отрываясь от
еды. — Я думал, что во главе подобных дел должен стоять Бенедикт.
Льювилла отвела глаза, поглядела на Виалу, и та, кажется,
почувствовала ее взгляд.
— Бенедикт с небольшим отрядом своих ратников сопровождает
Рэндома в Кашеру, — тихо сказала Виала.
— В Кашеру? — переспросил я. — Зачем ему понадобилось это
делать? Правда, Далт все время ошивается около Кашеры. Этот район сейчас может
быть опасен.
Она слабо улыбнулась.
— Вот потому-то он и захотел, чтобы его сопровождал Бенедикт
и его гвардейцы. Возможно, сами они отправились в качестве разведчиков, хотя
тогда у них была другая причина для экспедиции.
— Я не понимаю, — сказал я. — Почему вообще возникла
необходимость в такой экспедиции?
Она отпила воды.
— Внезапный политический переворот, — пояснила она. —
Какой-то генерал захватил власть в отсутствие королевы и кронпринца. Генерала
недавно убили, и Рэндом сумел добиться согласия на возведение на трон собственного
кандидата — пожилого аристократа.
— Как он это сделал?
— Все, заинтересованные в этом деле, еще больше
заинтересованы в допуске Кашеры в Золотой Круг привилегированного торгового
статуса.
— Значит, Рэндом купил их ради удовольствия видеть правителем
своего человека? — заметил я. — Разве договор о принятии в Золотой Круг не дает
нам обычно права передвигаться с войсками через территорию королевства клиента
с минимальными предварительными переговорами?
— Да.
Я вдруг вспомнил того молодцеватого эмиссара Короны,
встреченного мною в «Окровавленном Билле», который расплатился за пиво не
кашерской валютой. Я понял, что не хочу удостовериться, насколько близок тот
случай по времени к убийству, сделавшему возможной эту недавнюю договоренность.
Куда сильнее на меня подействовала вырисовывающаяся теперь картина; похоже,
Рэндом только что преградил Ясре и Люку путь к возвращению узурпированного у
них трона, который, если быть справедливым, Ясра сама узурпировала много лет
назад. После смены многочисленных владельцев трона, узурпация его стала для
меня немного туманной. Но если поступок Рэндома ничем не превосходил по
этичности тех, кто правил раньше, то, безусловно, ничем не уступал им. Однако
теперь дело выглядело так, что любая попытка Люка вновь овладеть троном матери,
похоже, встретит отпор со стороны монарха, заключившего оборонительный союз с
Амбером. Я вдруг понял, что можно держать пари о договоренности в случае
внутренних смут о помощи Амбера, равно как и в случае защиты от внешних
агрессоров.
Интересно. Похоже, Рэндом пошел на страшные хлопоты, чтобы
изолировать Люка от опорной базы и любого подобия законности, как главу
государства. Я полагал, что следующим шагом может быть объявление его вне
закона, как самозванца и опасного революционера и предложение награды за его
голову. Не слишком ли остро реагировал Рэндом? Люк казался теперь совсем не
таким опасным, особенно если учесть, что его мать у нас в плену. С другой
стороны, я на самом деле не знал, как далеко хочет зайти Рэндом. Хотел ли он
просто перекрыть Люку кислород или всерьез затеял достать его? Последняя
возможность беспокоила меня больше, так как Люк в данный момент, кажется,
исправлялся, и, возможно, мучительно пересматривал свою позицию. Я не хотел,
чтобы его отбросили из-за того, что Рэндом где-то перегнул палку.
Поэтому я сказал Виале:
— Полагаю, это вплотную относится к Люку.
Она с минуту помолчала, а потом ответила:
— Его, кажется, заботит не Люк, а Далт.
И мысленно я пожал плечами. На взгляд Рэндома это было вроде
одно и то же, поскольку он видел в Далте военную силу, к которой Люк прибегал
для возвращения трона. Поэтому я произнес «а…» и продолжал есть.
Помимо этого ничего нового не произошло, и не было больше
возможностей прояснить ход мыслей Рэндома, поэтому мы принялись болтать о всяких
пустяках, пока я вновь обдумывал свою позицию. Она все еще сводилась к ощущению
необходимости срочно действовать, и неуверенности, как именно. Курс мой
определился несколько неожиданным образом где-то за десертом.
