Глава 1
Я ощущал смутное беспокойство, хотя не мог сказать, почему.
Мне не казалось таким уж необходимым пить с Белым Кроликом, невысоким парнем,
похожим на Бертрана Рассела, улыбающимся Котом и моим старым другом Люком
Рейнардом, распевавшим ирландские баллады; одновременно странный ландшафт у
него за спиной переходил из фрески в реальность. На меня произвела-таки
впечатление Гусеница, курившая кальян на шляпке гигантского гриба, потому что я
знаю, как трудно не дать такой трубке погаснуть. И все же, дело было не в этом.
Обстановка была веселая, а Люк, как известно, иной раз водил компанию с весьма
странным народом. Так почему бы мне ощущать беспокойство?
Пиво подали неплохое, а к нему даже бесплатную закуску.
Демоны, мучившие привязанную к колу женщину с рыжими волосами, сверкали так,
что глазам было больно. Теперь они исчезли, но воспоминание о картине осталось
превосходное. Вообще все было прекрасно. Когда Люк пел о заливе Гелвей, тот так
мерцал и казался таким красивым, что мне хотелось нырнуть в него и утонуть.
Однако, песня навевала и печаль.
Что-то, связанное с печалью… Да, странная мысль. Когда Люк
пел печальную песню, я ощущал меланхолию. Когда он разражался радостным маршем,
я сиял от счастья. В воздухе, кажется, было слишком много эмпатии на кубометр.
Полагаю, это не имеет значения. Но игра света поставлена превосходно…
Я пригубил пиво и посмотрел, как качается Шалтай на
противоположном конце стойки. Какой-то миг я пытался вспомнить, когда же уже
бывал в этом заведении, но если что-то проскользнуло в сознании, то на ум не
пришло. В конечном итоге я все равно вспомню. Приятная вечеринка…
Я смотрел и слушал, пробовал и ощущал и все казалось
великолепным. Завораживало буквально все, что привлекало мое внимание. Может
быть, я что-то хотел спросить у Люка? Кажется, да, но сейчас он пел, да и я все
равно в данный момент не мог думать.
Что я делал перед тем, как попасть в это заведение? Попытки
вспомнить тоже не увенчались успехом, так как именно здесь и сейчас все было
таким интересным.
Однако, тревожила мысль о чем-то важном. Может, поэтому я и
ощущал беспокойство. Может, я оставил какое-то дело не завершенным и мне
следует вернуться к нему?
Я повернулся, чтобы спросить об этом у Кота, но он снова
таял в воздухе, похоже, по-прежнему здорово навеселе. Тут мне пришло в голову,
что я тоже могу это проделать. Я имею в виду растаять в воздухе, отправившись в
какое-нибудь другое место. Может, именно так я и попал сюда, поэтому именно так
смогу и убраться отсюда? Может быть. Я поставил кружку и протер глаза и виски.
В голове, казалось, все так и плывет.
Я вдруг вспомнил свой портрет. На гигантской Карте. На
Козыре. Да. Именно так я и очутился здесь. Через Карту…
На мое плечо легла рука и я обернулся. Рука принадлежала
Люку. Он улыбнулся мне, проталкиваясь к стойке налить по новой.
— Отличная вечеринка, а? — сказал он.
— Да, отличная. Как ты обнаружил это местечко? — спросил я
его.
Он пожал плечами.
— Забыл. Какая разница!
Затем он отвернулся и между нами закрутился недолгий буран
из кристаллов. Гусеница выпустила из трубки пурпурное облако. Всходила голубая
луна.
— Что же в этой картине не так? — спросил я себя.
Внезапно у меня возникло ощущение, что свои критические
способности я потерял в пути, потому что не мог сосредоточиться на аномалиях,
обязанных, как я чувствовал, здесь быть. Я знал, что увлечен мгновением; и я не
мог четко разглядеть второстепенного.
Я увлечен…
Увлечен…
Как?
Ну… Все это началось, когда я пожал руку самому себе. Нет.
Неверно. Такая формулировка хороша для дзен, а дело обстояло совсем не так.
Пожимаемая мною рука появилась из пространства, занимаемого моим воображением
на той самой Карте. Да, именно так… В некотором роде.
Я стиснул зубы. Снова заиграла музыка. Рядом со мной
раздалось поскребывание по стойке. Когда я посмотрел в направлении звуков, то
обнаружил, что кружка моя снова наполнена. Возможно, я и так хватил лишнего.
Возможно, это-то и препятствовало четкости мышления. Я отвернулся от кружки и
посмотрел налево, в пространство, не замечая фрески, которая стала настоящим
ландшафтом. Сделало ли это меня частью картины, изображенной на фреске? Я вдруг
усомнился в правильности моих умозаключений.
А ладно. Если я не могу здесь думать… то отправлюсь… налево.
Что-то в этом месте безобразничало с моей головой и было совершенно невозможно
анализировать этот процесс, являясь одновременно его участником. Чтобы
правильно мыслить и определять, что же все-таки происходит, мне требовалось
убраться отсюда.
Я пересек пространство бара и оказался в районе, где нарисованные
камни и деревья становились трехмерными. Врезавшись в ствол дерева, я выставил
руки вперед. И ощутил дуновение ветра, не слыша его звуков.
Все, что было нарисовано, кажется, нисколько не
приблизилось. Я двигался, но…
Люк снова запел.
Я остановился. Затем обернулся, так как пение, казалось,
раздается совсем рядом. Так и есть. Я удалился от стойки всего на несколько
шагов. Люк улыбался и продолжал петь.
— Что происходит? — спросил я Гусеницу.
— Ты петляешь в петле Люка, — ответила она.
— Как-как?
Она выпустила голубое колечко дыма, тихо вздохнула и
пояснила:
— Люк заперт в петле, а ты заблудился в куплетах. Вот и все.
— Как это произошло? — поинтересовался я.
— Понятия не имею.
— Э-э… а как выбраться из этой петли?
— Этого тоже не могу тебе сказать.
Я повернулся к Коту, который снова стал проявляться вокруг
своей улыбки.
— Полагаю, ты тоже не знаешь… — начал было я.
— Я видел, как появился он, и видел, как потом появился ты,
усмехнулся Кот. — И даже для этого места ваше прибытие было несколько… необычным,
что натолкнуло меня на мысль, что по крайней мере один из вас связан с магией.
Я кивнул.
— От твоих собственных появлений иной раз тоже можно
порядком напугаться, — заметил я.
— Я свои лапы не распускаю, — отозвался он. — А это уже
больше того, что может сказать в свою защиту Люк.
— Что ты имеешь в виду?
— Он попался в коварную ловушку.
— Как она действует?
Но он снова исчез и на этот раз улыбка исчезла тоже.
