Что-то мне в этом вопросе не понравилось — наверное, тон,
каким он был задан. И тут же в сознании замелькали крошечные вспышки озарения...
Не могла ли Флора представить меня психом еще до того, как меня перевезли в
«Гринвуд»? Нет ли такой записи в моей здешней истории болезни? Не указано ли,
что я сбежал из какой-нибудь психушки? Прошло много времени, и я не знал, чем
мне это грозит с точки зрения закона. Но даже если все именно так, то могли
ведь меня в какой-нибудь другой инстанции освидетельствовать как психически
полноценного человека? Благоразумие — да, наверное, благоразумие, вот что
заставило меня лечь на бок и посмотреть на наручные часы врача. Где-то в
сумраке сознания сохранилась память о том, что, когда он проверял мой пульс, на
руке у него были часы с календарем. Точно. Часы были именно такие. Отлично.
Какой там день и месяц? Двадцать восьмое ноября. Я быстренько произвел в уме
перерасчет по своему коэффициенту и получил год. Все верно, семь лет назад.
— Нет, — сказал я. — Не консультировался. Я просто
решил, что мозг у меня поражен скорее органически, чем функционально, и выкинул
все, что забыл, образно выражаясь, в мусорное ведро.
— Ясно, — кивнул врач. — Медицинскую терминологию вы
знаете неплохо. Такое бывает с людьми, которые много лечились.
— Да, — согласился я. — Я про это много читал.
Доктор вздохнул и встал.
— Послушайте, — сказал он. — Я собираюсь позвонить
мистеру Роту и сообщить ему, что вы пришли в себя. Так, наверное, лучше будет.
— То есть?
— Ну, он все-таки ваш друг — поговорите с ним
откровенно, прежде чем встретитесь с полицией.
Врач открыл блокнот на той странице, где записал мой
возраст, приготовился что-то записать, удивленно вскинул брови и растерянно
проговорил:
— Кстати, а какое сегодня число?
Мне нужна была колода. Вещи мои скорее всего убрали в ящичек
стоявшей у кровати тумбочки, но дотянуться до нее было невмоготу. Да и, правду
сказать, торопиться было особо некуда. Восьмичасовой сон в Амбере — это
двадцать здешних часов, так что там еще наверняка все на своих местах. Конечно,
нужно успеть связаться с Рэндомом и придумать какую-нибудь версию — почему это
поутру меня не окажется дома. Но это потом.
Времена такие, что мне ни в коем случае нельзя навлекать на
себя подозрения. Кроме того, непременно нужно узнать, что скажет очнувшийся к
утру Бранд. Дальнейшие мои действия напрямую диктовались сутью его рассказа. Я
принялся размышлять. Если я буду вынужден поправляться после ранения здесь, то
в Амбере времени пройдет меньше. Надо очень точно рассчитать время и избежать
возможных осложнений ситуации. Я надеялся, что вот-вот приедет Билл. Мне не
терпелось выяснить кое-какие подробности.
Билл родился в этих краях, учился в Буффало, потом вернулся,
женился и стал работать в отцовской фирме. Вот и все. Меня он знал как
армейского офицера в отставке, который время от времени путешествует по
неизвестно каким делам. Оба мы состояли членами местного клуба, где я,
собственно, с ним и познакомился. Что-то около года мы только здоровались и
никогда подолгу не беседовали. А потом случайно оказались рядом за стойкой в
баре, и выяснилось, что Билл просто без ума от военной истории — особенно его
интересовали наполеоновские войны. Мало-помалу мы подружились и
приятельствовали до того самого дня, когда я попал в беду.
Время от времени я потом вспоминал Билла. И не заглянул к
нему, когда прошлый раз навещал эту Тень, лишь потому, что боялся расспросов.
Дел было у меня по горло, готовых ответов я заранее не придумал, а потому не
мог себе позволить насладиться его компанией. А вообще я планировал как-нибудь
заглянуть к нему, когда в Амбере все утрясется. Жаль, что мы встретились с ним
не в клубном зале.
Билл приехал примерно через час — невысокий, полноватый,
краснощекий, немного поседевший. Улыбнулся, кивнул мне. Я к тому времени
ухитрился сесть. Попробовал пару раз вдохнуть поглубже и понял, что рановато.
Билл взял меня за руку, придвинул стул к кровати. В свободной руке у него был
небольшой портфельчик.
— Ну и напугал же ты меня ночью, Карл! Я поначалу
подумал, что это не ты, а твой призрак, — признался он.
— Еще бы чуть-чуть, так бы оно и было, — сказал я. —
Спасибо тебе, дружище. Как делишки?
— Да как? Дел выше крыши, как обычно. Только еще
больше.
— А как Алиса?
— Отлично! У нас двое новых внучат — детишки
Билла-младшего, двойняшки. — Билл вытащил бумажник и достал из него фотографию.
— Вот, полюбуйся.
Я посмотрел на фото и отметил явное фамильное сходство.
— Даже не верится, — сказал я.
— А ты совсем не изменился.
Я криво усмехнулся и положил руку на живот.
— Да, если не считать вот этого...
— Где тебя носило?
— Господи, где меня только не носило! Трудно сосчитать
— где я только не был.
Билл помолчал, потом пристально посмотрел на меня и спросил:
— Карл, в какую передрягу ты угодил?
Я улыбнулся:
— Если ты имеешь в виду какие-нибудь трения с властями,
то тут все в порядке. Источник моих бед находится в другой стране, и я
собираюсь туда как можно скорее вернуться.
Билл успокоился. Его глаза блеснули за стеклами бифокальных
очков.
— Ты какой-нибудь военный советник, видимо? — Я кивнул.
— Скажешь где?
Я покачал головой:
— Прости.
— Да нет, чего там, дело понятное, — произнес Билл. —
Доктор Бейли рассказал мне о том, что, по твоим словам, произошло прошлой
ночью. Не для протокола: это как-то связано с тем, чем ты занимаешься? — Я
снова кивнул. — Ну, тогда все более или менее ясно, — облегченно вздохнул Билл.
— Более или менее. Я не стану тебя расспрашивать, кто за этим стоит и стоит ли
кто вообще. Я всегда знал: ты настоящий джентльмен и притом человек
расчетливый. Вот почему, когда ты пропал так неожиданно, я, уж ты прости,
немного покопался. Но твой гражданский статус оказался так загадочен... Мне
очень хотелось узнать, что с тобой случилось, — я за тебя волновался. Ты не в
обиде, надеюсь?
— В обиде? — переспросил я. — Билл, на свете так мало
людей, которым не все равно, что со мной! Я тебе благодарен. И потом, мне
самому интересно, что ж тебе удалось раскопать. Мне же никак не удавалось
основательно углубиться в ту историю. Может, расскажешь мне, что ты вынюхал?
