— Сам идти сможешь, если я поддержу? Или тебя на руки
взять?
— Попробую идти.
Билл помог мне подняться. Я привалился к нему, и мы пошли к
его машине. Помню только первые несколько шагов.
Когда везущая меня прекрасная колесница, вместо того чтобы
мерно покачиваться, подпрыгнула на ухабе, я очнулся, попытался поднять руку и
понял, что она закреплена и к ней подсоединена трубочка капельницы. Я решил,
что буду жить. Пахло больницей.
Я проверил свои внутренние часы. Учитывая, сколько времени
прошло, в том, что я жив, есть и моя личная заслуга. Мне было тепло и хорошо —
настолько, насколько возможно после пережитого. Я удовлетворенно закрыл глаза,
вдавив голову в подушку, и опять заснул.
Позже, когда я снова проснулся, мое самочувствие стало еще
лучше. Появилась медсестра и сообщила, что доставили меня сюда семь часов назад
и что скоро придет доктор, чтобы поговорить со мной. Потом она подала мне
стакан воды и сказала, что снег перестал идти. Наверное, ей до смерти хотелось
узнать, что со мной стряслось.
Я решил, что пора сочинить легенду, и чем проще, тем лучше.
Значит, так: я возвратился домой после долгого пребывания за границей.
Проголосовал на дороге, добрался до дома, а там на меня напал не то бандит, не
то грабитель, напуганный моим появлением. Я выполз из дома в поисках помощи.
Все.
Поведав эту нехитрую историю врачу, я поначалу не мог
понять, поверил он мне или нет. Доктор оказался грузным мужчиной в летах с
отечным морщинистым лицом. Звали его Бейли, Моррис Бейли. Он спросил меня:
— Вы рассмотрели того, кто напал на вас?
Я покачал головой:
— Было темно.
— Он вас ограбил к тому же?
— Не знаю.
— Бумажник у вас был при себе?
Я решил, что на этот вопрос на всякий случай лучше ответить
утвердительно.
— Когда вас сюда доставили, бумажника при вас не было.
Значит, вас все-таки ограбили.
— Наверное, — согласился я.
— А меня вы совсем не помните?
— Не сказал бы. А что, должен помнить?
— Когда вас только привезли, мне показалось, что мы
где-то виделись.
— А потом? — поинтересовался я.
— Что за странная одежда на вас была, что-то вроде
формы?
— Последний писк. Так теперь модно за границей. Так вы
говорите, я показался вам знакомым?
— Да, — кивнул врач. — А «за границей» — это где, если
не секрет? Откуда вы приехали?
— Я много путешествовал, — уклончиво ответил я. — Но вы
ведь что-то хотели мне сказать...
— Да, — спохватился врач. — Понимаете, клиника у нас
маленькая, а несколько лет назад один ушлый агент уговорил директора приобрести
компьютер, в память которого вводятся данные истории болезни. Ну мало ли —
вдруг в здешних краях увеличится население и нам придется расширяться...
Компьютер влетел в копеечку, а мы так и не расширились. Словом, толку от него
мало, разве что истории болезни перестали валяться по всей клинике — раньше ими
даже реанимационная была завалена. Ну и, конечно, персонал обленился до
невозможности. Но это я так, наши проблемы... Ну так вот, когда мистер Рот
назвал мне ваши имя и фамилию, я быстренько пробежался по файлам и понял,
почему вы показались мне знакомым. Той ночью, семь лет назад, я тоже дежурил в
приемном покое — в тот самый день, когда вы угодили в аварию. Я вас и штопал
тогда — и был уверен, что вам не выкарабкаться. Вы меня удивили — и тогда, и
теперь. Я даже шрамов не нашел, а ведь им следовало бы сохраниться. Славненько
вы поправились.
— Спасибо. Слава добрым докторам! — улыбнулся я.
— Вы мне сообщите ваш возраст — для записи в историю
болезни.
— Тридцать шесть, — не задумываясь, ответил я. Самая
безопасная цифра.
Доктор что-то черканул в блокнот, что лежал у него на
коленях.
— Знаете, я готов поклясться: когда я вас осматривал,
мне показалось, что семь лет назад вы выглядели точно так же, как сейчас.
— Здоровый образ жизни.
— Вы свою группу крови знаете?
— Кровь у меня экзотичная, но рассматривайте ее как
четвертую с положительным резусом. Мне можно любую вливать, а вот мою никому
вливать не советую.
Врач кивнул:
— Ваш случай требует отчета для полиции, понимаете?
— Догадываюсь.
— Я подумал, что вы сами пожелаете подумать об этом.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Так, значит, вы тогда
дежурили? Забавно. А помните еще что-нибудь про тот случай?
— То есть? Вы о чем?
— Об обстоятельствах, при которых меня сюда доставили.
У меня память напрочь отшибло. Я в себя пришел только тогда, когда меня
перевезли в другую клинику... «Гринвуд», что ли. Вы помните, как я сюда попал?
Как раз тогда, когда я решил, что выражение лица доктора
Морриса не меняется ни при каких обстоятельствах, он нахмурился.
— Мы посылали за вами «скорую».
— А кто ее вызвал? — спросил я. — Кто сообщил о несчастном
случае? Как?
— Я вас понял, — кивнул доктор. — «Скорую» вызвал
полицейский патруль. Если я верно помню, кто-то стал свидетелем аварии и
позвонил в ближайший полицейский участок. Они послали к месту происшествия свою
машину, убедились, что вызов не ложный, и вызвали «скорую». Вот и все.
— А кто полицию вызвал — это нигде не зафиксировано?
Врач пожал плечами:
— Мы за подобными мелочами не следим. А ваша страховая
компания не интересовалась? Запроса не делала? Вот они, наверное, могли бы...
— Знаете, я, как поправился, почти сразу уехал за
границу и больше ко всему этому интереса не проявлял. А в полиции такие вызовы
фиксируют?
— Наверняка. Не знаю, правда, как долго у них хранится
информация такого рода. Вот только если... — хмыкнул доктор, — к ним тоже не
заглянул тот ушлый агент. Да на что вам это теперь? Дело прошлое. Ваш друг Рот
вам лучше меня расскажет...
— Дело не в вызове, — сказал я. — Просто хочется
узнать, что на самом деле произошло. Я много лет пытаюсь вспомнить и не могу.
Ретроградная амнезия.
— У психиатра не консультировались по этому вопросу? —
спросил врач.
