Он поднялся выше, а я пошел по коридору к своим комнатам.
Видимо, на ту пору я жутко устал, потому что у двери выронил ключ.
Поймав его на лету, я успел удивиться тому, как медленно он
падал — гораздо медленнее, чем должен был. Я вставил ключ в замочную скважину,
повернул...
В комнате было темно, но я решил не зажигать ни свечу, ни
масляный светильник. Глаза мои уже почти привыкли к темноте после полутемного
коридора. Я обернулся к окну — сквозь шторы пробивался звездный свет — и пошел
через комнату, на ходу расстегивая ворот рубахи.
Он ждал меня в спальне, слева от двери. Позиция была выбрана
очень правильно, и он не выдал себя ни единым шорохом. Естественно, я на него
наткнулся. Все как надо — идеальная стойка, кинжал наготове плюс моя
растерянность. Видимо, по замыслу я должен был умереть на месте — не в своей
постели, — а прямо на пороге спальни пасть к ногам злодея. Я все понял, как
только перешагнул порог. Заслоняясь рукой от удара, я прекрасно сознавал, что
уже слишком поздно. Но вот что меня поразило за те считанные мгновения, пока
кинжал еще не успел коснуться меня, так это то, как медленно двигалась рука
злоумышленника. А ведь он меня ждал, волновался — значит, действовать ему
следовало быстро и резко. Он не должен был давать мне времени на то, чтобы
развернуться и заслониться рукой!
Мое предплечье ударилось о занесенную для удара руку врага,
багряная дымка заволокла все поле зрения, и почти в тот же миг острый стальной
клинок уперся мне в живот и вошел в него. Мне показалось, будто на мгновение на
красном фоне проступил бледный рисунок того космического варианта Образа, что я
видел днем раньше. Я согнулся и упал, уже не в силах думать. Сознание осталось
со мной еще на миг, а узор Образа стал четче, приблизился... Мне хотелось
бежать, скакать во весь опор, спасаться, но лошадка моего тела споткнулась и
сбросила меня.
Глава 8
Каждому за жизнь положено пролить хоть немного крови. Увы, я
опять столкнулся с этой печальной необходимостью, и похоже было, что крови
пролилось немало. Я лежал на боку, скрючившись, обеими руками обхватив живот. Я
весь промок и чувствовал, как противно пульсируют мышцы в области диафрагмы.
Спереди и сбоку, чуть повыше ремня, я напоминал грубо вспоротый конверт. Первая
мысль была такая: «Чего он еще ждет?» По всей вероятности, coup de grace
[3] откладывался. Почему?
Я открыл глаза. Они, как ни странно, не подвели меня. Уж не
знаю, сколько времени я провалялся без сознания, но в темноте видел отлично. Я
поднял голову. В комнате, кроме меня, никого не было. Но случилось что-то
необычное, а вот что — я пока понять не мог. Я закрыл глаза и снова уронил
голову на матрас. Что-то было неправильно и в то же время правильно...
Матрас... Да, я лежал на кровати. Сам я до нее вряд ли мог
добраться. Что за идиотство? Пырнуть меня кинжалом, а потом перенести на
кровать? Моя кровать? Моя. И не моя.
Я зажмурился. Скрипнул зубами. Я ничего не понимал. Мысли у
меня из-за болевого шока могли быть путаные, бессвязные, я потерял много крови.
Я изо всех сил пытался заставить себя думать ясно и трезво, но это было
нелегко.
Моя кровать... Такое бывает: когда ты растерян и пытаешься
что-то сообразить, начинаешь с того, в своей ли ты постели. Я очнулся в своей
постели, но...
Мне жутко хотелось чихнуть, но я сделал над собой усилие и
сдержался, понимая, что, чихни я сейчас, — и просто тресну по швам. Я зажал
ноздри и сделал несколько коротких резких вздохов через рот. Воздух был жутко
напичкан пылью — даже ртом ощущался ее запах и вкус. Чихать расхотелось. Я
открыл глаза, наконец поняв, где нахожусь. Как я тут оказался — ума не приложу,
но попал я в то место, в которое, по моим расчетам, не должен был уже попасть
никогда. Я опустил правую руку и попытался приподняться. Моя спальня в моем
доме. В моем старом доме. В том доме, в котором я когда-то был Карлом Кори.
Меня забросили в ту Тень, в тот насквозь пропыленный дом. Кровать никто не
прибирал с тех пор, как я тут жил в последний раз, а это было лет пять тому
назад. Я отлично помнил, в каком состоянии дом, — я своими глазами видел его
несколько недель назад.
Я осторожненько сел, попытался спустить ноги с кровати. От
боли согнулся пополам. Плохо дело.
Чихать больше не хотелось, но я понимал, что это слабое
утешение. Необходимо позвать кого-то на помощь, сам себе помочь я был не в
силах. Я не был уверен даже в том, долго ли сумею пробыть в сознании. Нужно
встать и выбраться из дома. Телефон наверняка отключен, а до ближайшего жилья
отсюда далековато. Надо хотя бы до шоссе добраться. Я смутно помнил, что одной
из причин, почему я здесь поселился, как раз было то, что шоссе довольно тихое.
Я ведь время от времени обожаю затворничество...
Правой рукой я нащупал ближайшую подушку и стянул с нее
наволочку. Вывернул ее, сложил, как мог, вышло плоховато... отряхнул, затолкал
под рубашку и прижал к ране. Посидел. Наваливалась жуткая слабость — дышать
поглубже и то было трудно.
Чуть позже я дотянулся до второй подушки, ухитрился положить
ее на колени и стащить с нее наволочку, которой решил воспользоваться в
качестве белого флага, коим собирался помахать, если по шоссе будет проезжать
машина. Запихивая наволочку за ремень, я не мог не удивиться поведению подушки.
Она упала с моих колен и все никак не приземлялась на пол — летела и летела,
страшно медленно. И я вспомнил о том, что примерно так же падал ключ,
оброненный мной перед дверью комнаты. Вспомнил и то, как быстро, непривычно
быстро я шагал по лестнице рядом с Рэндомом. Вспомнил предостережения Фионы
насчет Камня Правосудия... А самоцвет висел себе на цепочке у меня на груди и
пульсировал в такт с моим окровавленным боком. Может быть, он спас мне жизнь?
Да, вероятно — если верить тому, что говорила Фиона. Наверное, Камень даровал
мне мгновение, которого хватило, чтобы чуть-чуть отсрочить смертельный удар,
повернуться, выставить руку... Не из-за Камня ли я и сюда перенесся так
неожиданно? Ладно, обо всем этом можно будет подумать потом, если мне удастся
установить сносные отношения с собственным будущим. А пока что от Камня лучше
избавиться, опять-таки учитывая кое-какие замечания Фионы.
Сумев наконец с горем пополам затолкать за ремень вторую
наволочку, я попытался встать, но меня закачало, голова закружилась от
нестерпимой боли. Я стал спускаться на пол, боясь по пути потерять сознание.
Немного передохнул, потом медленно, осторожно пополз.
