— Будь добр, разыщи, если сможешь. Кроме нас, она
единственная, кто своими глазами видел этих ублюдков — в тот день, когда они
вломились к ней в дом в Вестчестере. Так что используем ее, пусть хоть так
рассчитается за их невежливость. Да и вообще мне надо ее порасспрашивать кое о
чем еще.
Рэндом допил вино и встал.
— Ладно, пойду поищу. Куда ее привести?
— Ко мне. Если меня не будет, подождите.
Я встал и вышел в зал следом за ним.
— У тебя есть ключ от этой гостиной?
— Он висит на крючке внутри, около двери, — ответил
Рэндом.
— Возьми его и запри дверь. Разоблачения раньше времени
нам ни к чему.
Рэндом запер дверь и отдал мне ключ. Мы вместе спустились по
лестнице на пролет ниже. Дальше Рэндом пошел один. Я проводил его взглядом и
отправился к себе.
Открыв сейф, я вынул оттуда Камень Правосудия — рубиновый
кулон, с помощью которого отец и Эрик управляли погодой в окрестностях Амбера.
Умирая, Эрик рассказал мне, как им пользоваться. До сих пор у меня до Камня
руки не доходили, да и сейчас, честно говоря, времени не было. Но, беседуя с
Рэндомом, я решил, что пора наконец заняться Камнем вплотную. В тайнике у
камина в комнате Эрика я нашел записи Дворкина — о том, что они там лежат, Эрик
тоже успел мне поведать перед смертью. Мне очень хотелось узнать, как они к
нему попали, где он их раздобыл — записи сохранились не полностью. Я вынул их
из потайного ящичка сейфа и снова просмотрел. Все сходилось с объяснениями
Эрика о том, как пользоваться волшебным Камнем.
В тех же записках говорилось и о том, что у Камня Правосудия
есть и другие области применения, что управление погодой — дело пустяковое,
хотя и зрелищное, и что им можно пользоваться для демонстрации принципов,
лежавших в основе Образа, Козырей и самой физической целостности Амбера,
отделенного от Тени. Увы, подробности отсутствовали. И все же чем больше я
копался в памяти, тем явственней ощущал, что в этом что-то на самом деле есть.
Отец пользовался Камнем Правосудия крайне редко, и хотя он всегда говорил о нем
как об инструменте для управления погодой, погода, когда он пользовался Камнем,
менялась далеко не всегда. Кроме того, отец частенько прихватывал Камень с
собой, отправляясь на непродолжительные вылазки. Словом, я готов был поверить,
что Камень Правосудия и вправду способен на многое. Вероятно, такого же мнения
придерживался и Эрик, но то ли не успел, то ли не сумел узнать детали. Когда мы
с Блейзом пошли на штурм Амбера, Эрик воспользовался самыми простыми и
очевидными свойствами Камня. То же самое он проделал на прошлой неделе, когда
твари напали на нас по черной дороге. Оба раза Камень верно послужил Эрику,
хотя и не спас его от смерти.
Надо бы самому научиться использовать такую мощь, решил я.
Всякая мелочь может быть важна. Да и просто носить эту побрякушку у всех на
виду – не повредит, особенно сейчас.
Я спрятал записи Дворкина в сейф, а Камень положил в карман.
Вышел из комнаты и спустился по лестнице. Шагая по пустым залам, я уже не в
первый раз почувствовал себя так, словно никогда не отлучался из Амбера. Здесь
был мой дом, то, чего я всегда хотел. Теперь я стал защитником своего дома. Я
еще даже не надел короны, а все заботы королевства уже на мне. Смешно. Ведь я
вернулся, чтобы заявить о своем праве на корону, выдрать ее из лап Эрика,
прославиться и править. А обернулось все совсем не так.
Не понадобилось много времени, чтобы понять, что Эрик
действует бесчестно. Если он действительно убрал отца, то не имел никаких прав
на корону. Если нет, то попросту поторопился. Так или иначе коронация послужила
только для того, чтобы еще сильнее раздуть и без того раздутое до предела
самолюбие Эрика. Что до меня, я тоже желал короны – и мог ее взять. Но это было
бы столь же безответственным поступком. В Амбере расквартированы мои иноземные
войска, меня могут в любую минуту заподозрить в убийстве Каина, детали
фантастического заговора вот-вот начнут прояснятся... и ведь никуда не делась
возможность, что отец еще жив. Не один раз я испытывал такое чувство, будто он
пытается связаться со мной; и однажды, несколько лет назад, мне показалось, что
он одобрил мои притязания на престол Амбера. Но кругом было столько обманов и
предательства, что я просто перестал понимать, чему верить, а чему нет. Отец не
отрекался от престола. А я перенес сотрясение мозга и, помимо всего прочего,
отлично осознавал свои собственные желания. Сознание человека — удивительно
смешная штука. Честно говоря, я и себе-то не слишком доверяю. Не может ли
случиться такого, что всю эту заварушку я сам и устроил? С той поры столько воды
утекло и столько всякого случилось...
Дорогое удовольствие – быть жителем Амбера, нельзя доверять
даже самому себе. Забавно, что бы сказал по этому поводу старина Фрейд? Он не
сумел докопаться до причины моей амнезии, зато высказал несколько чертовски точных
догадок насчет моего отца и наших с ним возможных взаимоотношений. Правда,
тогда я этого не понял. Да, недурно было бы встретиться с Фрейдом еще разок.
Я миновал мраморную столовую и попал в темный узкий коридор,
начинавшийся сразу за ней. Кивнул стоявшему у дверей гвардейцу и начал
спускаться по бесконечной витой лестнице, ведущей в недра Колвира. Я шел и шел.
озаряемый тусклым светом редкихсветильников. Позади меня все погружалось в
темноту.
Уж не упомню, когда я начал чувствовать, будто я потерял
равновесие, будто я уже не сам иду, а меня ведут, заставляют переставлять ноги,
повиноваться. Погоняют. И каждый мой шаг влек за собой новый шаг. Может быть,
это тянется уже многие годы, а я только теперь начал догадываться о чем-то?
Может быть, мы все — чьи-то жертвы, но такие жертвы, что никто из нас этого не
подозревает? Исполнители чьей-то злобной воли? Зигмунд, где ты теперь?
Я когда-то хотел стать королем... Я и теперь хотел этого —
хотел сильнее всего на свете. Но чем больше я узнавал и чем больше размышлял о
том, что узнал, тем больше я себе самому казался просто королевской пешкой.
Чувство это уже приходило ко мне, становилось все более явственным, и нравилось
мне чем дальше, тем меньше. Но ведь никто из живущих не застрахован от ошибок,
успокаивал я себя. И если чувства не обманывают меня, этот мой персональный
доктор Павлов с каждым колокольным звоном был все ближе к моим клыкам. Скоро,
совсем скоро. Скоро это должно случиться, и когда он подойдет достаточно
близко, он мой. И уж я позабочусь о том, чтобы он не ушел, чтобы он никогда не
вернулся снова.
Виток, еще виток и еще один... ниже, ниже... редкие огни...
Как витки длинной лестницы, вились мои мысли, накручивались, словно нитка на
катушку, а потом отматывались обратно... и все время — неуверенность... Где-то
внизу послышался звук — металл ударил о камень. Это алебарда стражника. Смена
караула. А вот и сам стражник поднимается мне навстречу, а вместе с ним
поднимается свет фонаря.
— Лорд Корвин...
— Джеми.
