С эпохи, предшествующей нынешней, в мертвом королевстве
царила тишина, если не считать ударов грома и звона дождевых капель,
разбивающихся о камни и каменную кладку, а потом разлетающихся брызгами. Но до
сих пор стояли башни Цитадели Рахоринга, огромная арка с разбитыми воротами,
словно пасть, распахнутая в крике боли и удивления, навеки застыла в агонии
смерти. Земля вокруг напоминала безжизненные лунные пейзажи.
Всадник проскакал Дорогой Армий, заканчивающейся аркадой,
направляясь в Цитадель. От нее тянулся извилистый путь, ведущий вниз, вниз и
назад на юго-запад. Он шел через холодный, утренний туман, который лип к
разбухшей и истоптанной земле, словно стая гигантских пиявок.
Следы петляли вокруг древних башен, сохранившихся благодаря
заклинаниям давно минувших дней.
Черные и внушающие благоговейный страх высоко поднимающиеся
башни и сама Цитадель были четко видны, как бы являя отдельные детали портрета
их мертвого повелителя Гохорга — Короля Мира.
Всадник в зеленых сапогах, которые не оставляют следов, если
их владелец идет пешком, должно быть, почувствовал присутствие темных сил, оставшихся
в этом месте. Он приподнялся в седле, долго рассматривал разрушенные ворота и
высокие бастионы. Потом что-то сказал черному, похожему на коня существу, на
котором ехал, и они торопливо направились вперед.
Когда они подъехали ближе, всадник заметил что-то
мелькнувшее в тени арки. Но он знал, что в земле Рахорингаста никто не живет…
* * *
Битва разворачивалась удачно, принимая во внимание число
защитников.
В первый же день эмиссары Лулиша появились у стен Дилфара
вести переговоры и требовали сдать город, но им было отказано. Потом наступило
краткое перемирие перед поединком между Лансом — Рукой Лулиша и Дилвишем,
которого прозвали Проклятым, — Полководцем Востока, Освободителем
Портаройа, отпрыском династии Селара из эльфов и потомком династии людей, ныне
исчезнувших.
Поединок продолжался четверть часа, пока Дилвиш, который
из-за раны в ноге упал, сумел, прикрываясь щитом, ударить своего врага кончиком
меча. Доспехи Ланса, которые считались непробиваемыми, поддались, когда клинок
Дилвиша ударил в одну из двух вмятин на нагруднике, тех, что по форме
напоминали отпечаток лошадиных копыт. Люди перешептывались, говорили, что
раньше этих вмятин не было. Они появились, когда Ланс пытался пленить
Полководца. Теперь конь Дилвиша — существо из стали, который стоял рядом,
словно стальная статуя, снова пришел на помощь своему хозяину, и Дилвиш
добрался до Дилфара в целости и сохранности.
Штурм начался, однако защитники были готовы и удержались на
стенах. Дилфар был хорошо подготовлен и укреплен. Сражаясь на выгодной позиции,
защитники нанесли большие потери людям Запада.
Через четыре дня армия Лулиша отошла вместе с огромными
таранами, которые так и не удалось использовать. Люди Запада стали строить
осадные башни. Они ждали, когда привезут катапульты из Билдеша.
Над стенами Дилфара высоко в Орлином Гнезде разговаривали
двое.
— Не слишком-то хорошо идут дела, господин
Дилвиш, — сказал король, которого звали Малакар Могучий, хотя он был
небольшого роста и лет ему было много. — Если они соберут осадные башни и
подвезут катапульты, то смогут поражать нас издалека. Мы не сумеем защищаться.
А потом, когда мы ослабнем от обстрела, вперед двинут башни…
— Это так, — согласился Дилвиш.
— Дилфар не должен пасть.
— Да.
— Подкрепление подойдет, хотя сейчас войска во многих
лигах отсюда. Никто не был готов к нападению Лулиша, и пройдет много времени,
пока соберут отряды и пришлют их сюда для решающей битвы.
— Тоже правда. Но тогда может оказаться уже поздно.
— О тебе говорят, что ты тот самый Повелитель Дилвиш,
который в древние времена освободил Портаройа.
— Я и есть Дилвиш.
— Если так, то ты Дилвиш из династии Селара —
Невидимого меча.
— Да.
— А правда то, — спросил Малакар, не смотря на
Дилвиша, — что говорят о династии Селара и колоколах Шоредана в
Рахорингасте?
— Об этом мне толком ничего не известно, —
возразил Дилвиш. — Я никогда не пытался поднять проклятые легионы
Шоредана. Мой дед говорил мне, что только дважды за все века это удалось
сделать. Я и сам читал об этом в Зеленой Книге Времени, хранящейся у Мираты.
Правда, я не знаю, как это сделать.
— Лишь одному из династии Селара ответят колокола. То
есть они станут звонить, так говорят.
— Все правильно.
— Рахорингаст лежит далеко на северо-востоке, и горек
путь в те земли. Только ты на своем коне сможешь совершить подобное
путешествие, позвонить в колокола, позвать проклятые легионы. Говорят, они
должны отойти в бой за одним из династии Селара.
— Конечно, такая мысль и мне приходила в голову.
— Ты попытаешься?
— Конечно. Отправляюсь в полночь.
— Тогда преклони колено и получи мое благословение,
Дилвиш Селар. Наблюдая, как ты сражался под этими стенами, я понял, что ты не
отступаешь.
И, преклонив колено, Дилвиш принял благословение Малакара,
прозванного Могучим, повелителя Восточного Предела, чье королевство включало в
себя города Дилфар, Билдеш, Маестар, Мукар, Портаройа, Принсеатони, Поинд.
Дорога предстояла тяжелая, придется многие лиги мчаться
часами, вторя движению облаков.
Западный портал Дилфара имел маленькую лазейку — дверь в рост
человека, обитую металлическими шипами, с бойницами для стрельбы из арбалетов.
Словно ставень на ветру, открылась и закрылась дверь. Низко пригнувшись, верхом
на сгустке ночи промчался через нее Полководец и понесся по равнине, в
мгновение ока оказавшись возле лагеря врагов. Поднялся крик, и оружие зазвенело
во тьме. Искры летели из-под стальных копыт.
— Мчись изо всех сил, вот тебе мой приказ, мой скакун
Блэк!
Они промчались через лагерь раньше, чем стрелы взвились в
воздух. Выше, на холме, к востоку, на ветру трепетал маленький огонек. Там на
высоких шестах хлопали вымпелы врага. Было слишком темно, чтобы Дилвиш смог
разобрать девизы, но он знал: шесты стоят перед палаткой Лулиша, Полководца
Запада.
Дилвиш произнес несколько слов на языке проклятых. Когда он
произносил эти слова, глаза его коня вспыхивали во тьме словно кусочки янтаря.
Маленький огонек на вершине холма сверкнул огненным языком в четыре
человеческих роста. Однако пламя не достигло палатки. Огонь исчез, только
угольки остались от топлива, сгоревшего в один миг.
