Высоко над его головой в воздухе рыскала чудовищная Рука,
похожая на призрачное видение. Еще несколько секунд — и она снова обрушится на
него. Он изо всех сил всматривался в темноту. Шорох. Две сгорбившиеся мужские
фигуры. Но который из них?
Снова раздался шум двух столкнувшихся тел, но на этот раз он
закончился коротким и пронзительным криком. Потом началась какая-то возня.
Звуки раздавались впереди и справа от него. Да! Там!
Две фигуры, сцепившись, повалились на пол. Дилвиш осторожно
приближался к ним, и тут опять кто-то истошно завопил.
Темнота продолжала рассеиваться. Что-то мелькнуло над его
головой. Рука, которую было уже хорошо видно, сжалась и разжалась, а потом
судорожно задергалась. Несколько раз она начинала сжиматься, но снова взлетала
вверх.
Потом он все разглядел. Огромная туша Барэна лежала на теле
Вейна, затупленный меч которого почти разрубил шею Барэна. Они не шевелились, а
Рука опять начала снижаться.
Вытянув пальцы, она прикоснулась к верхнему, застывшему
телу. Пальцы ее внезапно задрожали, и она подняла Барэна в воздух. Дилвиш
увидел, что из груди Вейна торчит меч Барэна.
Равномерно покачиваясь, Рука поднималась все выше. Черное
клиновидное отверстие, к которому она приближалась, резко выделялось на фоне
рассеивающихся сумерек. Затем Рука стала исчезать в нем, унося Барэна с собой.
Дилвиш и остальные наблюдали за ее медленным исчезновением,
и, наконец, на виду остались только три огромных пальца. Потом они тоже
скрылись и проход захлопнулся, издав звук, подобный раскату грома.
И только теперь они заметили, что вокруг них происходит
какое-то движение.
Повернувшись, Дилвиш увидел в покрывавших стены зеркалах
гигантские лица, черные, красные, желтые, белые, во многих из них не было
ничего человеческого и лишь некоторые почти походили на людские, там были
веселые, безмятежные и хмурые лица, но все они, озаренные сверхъестественным
светом, смотрели так величественно и властно, что невозможно было заглянуть им
в глаза. Он отвернулся, и в тот же миг они скрылись, а в зал хлынул яркий
желтый свет.
Он вздрогнул, протер глаза и попытался догадаться, посетило
ли это видение только его, или остальных тоже.
— В той маленькой комнате есть диван, — услышал он
слова Хогсона, обращенные к Деркону.
— Да.
Они понесли тело Вейна из зала, а Дилвиш, сунув меч в ножны,
пошел за ними. Пока они укладывали его на диван, Дилвиш сорвал со стены
портьеру, вернулся назад и накрыл ею останки Одила. Потом направился к задней
двери.
— Дилвиш. Подожди.
Он остановился, и они подошли к нему.
— Мы вместе? — спросил у него Деркон.
— Физически и в настоящий момент, — ответил
Дилвиш. — Но у меня есть свое собственное дело, которым я должен заняться,
и, вероятно, оно будет еще непригляднее, чем все то, что сейчас произошло.
— Вот как, — сказал Деркон. А потом спросил:
— Как ты собираешься выбираться отсюда потом?
Дилвиш покачал головой.
— Понятия не имею, — ответил он. — Возможно,
мне это не удастся.
— Такие пораженческие настроения…
Пол задрожал. Казалось, что стены пошатнулись, и где-то в
глубине Замка раздался оглушительный стон. По залу пронеслись призрачные фигуры,
скрывшиеся в зеркалах или в стенах. Чтобы удержаться на ногах, Деркон вцепился
в плечо Хогсона, а Замок в последний раз содрогнулся, и все успокоилось.
Потом наступила тишина, нарушаемая лишь еле слышным тиканьем
больших часов.
— Вечно здесь что-нибудь происходит, не правда
ли? — заметил Деркон, пытаясь улыбнуться.
Большие двери в конце зала затряслись и загромыхали, как
будто на них налетел сильный порыв ветра. Дилвиш, словно загипнотизированный,
стал медленно поворачиваться к ним.
— Интересно, — сказал он, — прекратилось ли
это.
И пошел назад. После секундного колебания Хогсон и Деркон
последовали за ним.
Когда они были уже в центре зала, снаружи раздался глухой
удар, а затем послышался грохот. Он становился все громче, словно приближаясь к
Замку, потом внезапно все стихло. Двери снова загромыхали.
— Ты решил выглянуть? — спросил Хогсон.
— Да, хочу посмотреть.
Дилвиш распахнул дверь, и в зал ворвался холодный ветер.
Оказалось, что они находятся на огромной, серой равнине, окруженной горами,
вершины которых, туманные и отливающие медью, уходили в сумеречное небо. Прошло
несколько секунд, прежде чем они поняли, что сморщенный, бледно-желтый диск,
являвшийся основным источником света, по всей вероятности был тем, что осталось
от солнца. Вокруг него тускло светили звезды. Небо над горами внезапно разрезал
метеоритный поток. Желтая туча пыли поплыла к Замку, остановилась, закружилась,
сорвалась с места и исчезла. Хогсон закашлялся. В сыром воздухе ощущался
металлический привкус.
И вдруг на равнину упали два огромных камня, некоторое
время, они, подпрыгивая, катились по ней, потом остановились. Прошло не менее
полминуты, прежде чем грохот этих камней достиг их слуха. Впрочем, прежде чем
это произошло, опустившаяся с небес гигантская красная рука сгребла их и с
громоподобным стуком встряхнула на ладони над головами наблюдателей.
Дилвиш проследил взглядом за этой красновато-коричневой
кистью, поднимавшейся в туманную даль небес и, приглядевшись, уже через
несколько секунд сумел различить очертания стоявшего на коленях тела
колоссальных размеров, чем-то смутно похожего на человеческое, сквозь него
просвечивали звезды, а в волосах на голове проносились метеоры. Фигура подняла
руку в небо на невообразимую высоту и потрясла кулаком. И только тогда до
сознания Дилвиша дошло, что камни имели форму игральных костей.
Он обвел взглядом небеса. Его глаза, успевшие уже привыкнуть
к подобным масштабам вещей и протяженности звуков, теперь с большей легкостью
разглядели другие монолитные сущности: огромную черную фигуру, подпиравшую
голову одной рукой, скрестившую на груди еще две руки, и поглаживающую пальцами
четвертой вершины горного хребта, на который она опиралась локтем, призрачную
белую фигуру, одноглазую и с зияющим отверстием на месте второго глаза,
опиравшуюся на посох, поднимавшийся выше неба, а звезды, как светлячки, мерцали
в ее небрежно нахлобученной шляпе, танцующую в облаках женщину со множеством
грудей, существо с головой шакала, кружащуюся башню огня…
Взглянув на своих спутников, Дилвиш заметил, что они тоже
уставились на небеса с непередаваемым выражением благоговейного ужаса на лицах.
