Открыв глаза, он обвел комнату и оцепенел. В дальнем углу,
слева от него, за несколькими креслами с высокими спинками в густой тени
неподвижно стоял кто-то очень большой и очень черный, уставившийся прямо на
него. Он хорошо видел это, потому что немигающие глаза этого существа, мерцавшие
во мраке красноватыми огоньками, встретились с его собственным взглядом.
У него перехватило дыхание, и он подавил рвущийся из горла
истошный крик. Кем бы не была эта тварь, она имела дело с великим чародеем.
Он поднял руку и восстановил в себе спокойствие, необходимое
для того, чтобы вызвать бурю.
Тусклый свет заиграл на кончиках его пальцев, и он произнес
заклинание, проговорив только ключевые слова. Когда он сомкнул пальцы, свет,
льющийся от его руки, сделал ее похожей на тонкую коническую свечу. Потом он
раздвинул их, и струившийся между ними свет потек кверху, и над кончиками
пальцев вспыхнула яркая дуга. Она протянулась в обе стороны, сомкнулась, и на
его кисти завис ослепительный белый круг, и он, сказав направляющее слово,
метнул его в сторону притаившегося во тьме существа.
Искрясь и пылая, круг медленно полетел, почти поплыл к своей
цели.
Но даже когда он был уже совсем близко, темная фигура не
шелохнулась. Круг не долетел, потому что огонь его сначала померк, потом погас.
Приятный голос, раздавшийся, казалось, почти рядом с Барэном, произнес:
«Недружелюбно, очень недружелюбно», и фигура, резко повернувшись, исчезла в
ближайшем к ней дверном проходе, издавая короткие лязгающие звуки.
Барэн медленно опустил руку, потом поднес ее ко рту, потому
что его снова разобрал кашель.
Проклятая тварь! Однако, кто же извлек ее из небытия?
Неужели Джеллерак все же вернулся?
Отступив от балюстрады, Барэн направился к лестнице.
Спустившись, он осмотрел угол. В пыли на полу он заметил отпечаток раздвоенного
копыта.
* * *
Холран выругался, перевернулся на живот и накрыл голову
подушкой, прижав ее рукой.
— Нет! — вскричал он. — Нет! Меня здесь нет!
Убирайся!
Несколько секунд он пролежал неподвижно. Потом он постепенно
расслабился. Рука его свалилась с подушки. Дыхание сделалось ровным.
Вдруг он опять вздрогнул и напрягся всем телом.
— Нет! — почти завизжал он. — Я всего лишь
бедный и несчастный маленький чародей, пытающийся хоть немножко поспать!
Оставьте меня в покое, чтоб вас разорвало!
За этим последовало приглушенное рычание, сопровождавшееся
скрежетом зубов. Наконец, его левая рука метнулась вперед и выдвинула
встроенный в изголовье кровати ящичек из слоновой кости. Порывшись в нем, она
отдернулась, сжимая в пальцах небольшой кристалл.
Сбросив с головы подушку и перекатившись на спину, он,
извиваясь всем телом, переполз в полусидячее положение. Затем положил
светящийся шар на живот и уставился на него полузакрытыми воспаленными глазами.
Прошло немало времени, прежде чем в нем начал вырисовываться чей-то образ.
— Пусть тебе повезет, — пробормотал он. —
Пусть это заслуживает риска перевоплотиться в низшую форму жизни, страдающую от
омерзительных болезней, от зудящих геморроидальных шишек и пляски святого
Витта. Пусть из-за этого даже можно перенести встречу с безжалостными демонами,
нашествие саранчи и соль, насыпанную на раны. Пусть…
— Холран, — сказал Мелиаш, — дело очень
серьезное.
— Надеюсь, что так. Я устал больше, чем куртизанка
после целой недели бурных ночей. Чего тебе надо?
— Он исчез.
— Хорошо. Кому он нужен, если подумать?
Холран поднял руку, явно собираясь прервать связь, потом
остановился.
— Кто исчез? — поинтересовался он.
— Замок.
— Замок? Весь этот проклятый Замок?
— Да.
Он помолчал секунду. Потом уселся, протер глаза и пригладил
волосы.
— Расскажи мне об этом, — попросил он, — но,
желательно, самыми простыми словами.
— Очарованная земля на некоторое время перестала
изменяться. Потом это началось снова, причем с такой бурной силой, что мне
раньше не приходилось наблюдать ничего подобного. Я занял очень удобную
позицию, с которой все хорошо просматривалось. Но Замок исчез. Сейчас все опять
тихо и спокойно, но на горе ничего нет. Я не знаю, что произошло. И не понимаю,
как это произошло. Вот и все.
— Ты думаешь, Джел… он способен его перенести? И если
да, то зачем? Или, может быть, это Старейший?
Мелиаш покачал головой.
— Я снова разговаривал с Роуком. Он предоставил мне
новые сведения. Существует старинное предание, которое гласит, что этот Замок
бессмертен, что он просто каким-то образом прикреплен ко времени, поставлен на
якорь и движется вместе с ним. И что, если этот якорь поднять, то Замок будет
унесен рекой вечности.
— Чертовски поэтично, но что же все это значит?
— Не знаю.
— Ты думаешь, что все это и произошло?
— Не знаю. Может быть.
— Проклятье!
Холран потер виски, вздохнул, взял кристалл и свесил ноги с
края кровати.
— Ладно, — сказал он. Хорошо. Придется разбираться
в этом. Я уже зашел слишком далеко. Впрочем, сначала мне нужно умыться и
перекусить. Ты говорил с остальными стражами?
— Да. Им нечего добавить к тому, что я тебе рассказал.
— Хорошо. Держи то место под постоянным наблюдением. И
немедленно свяжись со мной, если произойдет что-нибудь еще.
— Конечно. Ты собираешься известить Совет?
Холран скорчил гримасу и прервал связь, прикидывая в уме,
нельзя ли как-нибудь снять Совет с якоря и отправить его по реке вечности.
* * *
Вейн перестал всхлипывать и надолго погрузился в
размышления, не глядя больше на Гальта, но уставившись в небеса за окном, то
освещавшиеся ярким светом, то погружавшиеся в сумрак. Наконец он пошевелился.
Нежно опустив голову Гальта на пол, Вейн встал на ноги.
Потом, нагнувшись, взвалил обмякшее тело своего товарища себе на плечи. Выйдя
из ниши, он поглядел направо, поморгал глазами и повернул налево. Сгибаясь под
тяжестью своего груза, он медленно прошел по галерее и оказался возле лестницы
с низкими ступенями, ведущей наверх и влево. Разглядев над ней короткий
коридор, в который выходили несколько открытых дверей, он поднялся туда.
