– Руки! – строго потребовал следователь.
Викинг взглянул на Дронго. У того в руках был пистолет. С
такого расстояния он не промахнется. За окном стоял Вейдеманис тоже с оружием.
До него было не больше пяти метров. Викинг понял, что если он сделает хоть одно
движение, его расстреляют с двух сторон. Не задумываясь. И он скрестил руки за
спиной. Гордеев быстро надел на него наручники. Затем посмотрел на второго
бандита. Тот продолжал кричать. Подойдя к столику, Гордеев забрал лежавший под
салфеткой пистолет.
– Не ори, – сказал следователь. – Сейчас
вызову тебе «скорую помощь».
Подойдя к телефону, он начал набирать номер. Дронго указал
Вейдеманису на Викинга:
– Держи этого гада на мушке.
Затем подошел к раненому. Ранение было неприятное, очевидно,
пуля раздробила кость, что вызвало сильную боль.
– Не нужно было дергаться, – резко произнес
Дронго, перевязывая бандиту руку. Нужно было остановить кровотечение.
Тот продолжал кричать и ругаться матом. Дронго поморщился.
Он никак не мог привыкнуть к этой лексике.
– Сейчас приедет «скорая», – сказал
Гордеев, – потерпи немного.
Викинг сел в кресло и, ухмыляясь, взглянул на Дронго.
«Почему он так спокоен? – в который раз подумал
Дронго. – Почему он ничего не боится? Неужели он полагает, что сумеет снова
сбежать? При его статьях десять лет назад его бы расстреляли, не задумываясь, а
сейчас он будет жить еще лет тридцать-сорок, но в тюрьме. С его статьями из
тюрьмы не выходят. Почему в тюрьме люди живут дольше? Может, стресс заставляет
мобилизовывать силы? Жаль, что он не потянулся за оружием. Насколько я знаю
Вейдеманиса, он переживает не меньше моего. Он бы наверняка выстрелил не в
руку, а в живот. Чтобы умер, захлебываясь кровью».
– Где тебе делали пластическую операцию? – спросил
Гордеев, разглядывая Викинга.
Тот отвернулся, явно показывая, что не желает разговаривать.
– Ты нам все расскажешь, – сказал
следователь. – И учти: Карлик уже дает показания. На этот раз ты из тюрьмы
не выйдешь.
Викинг снова промолчал, но тень усмешки вновь скользнула по
его лицу.
Дронго шагнул к нему.
– Я хочу, чтобы ты знал, прежде чем мы с тобой
расстанемся. Я дал слово старшему следователю Гордееву. Только поэтому ты
сейчас жив. Если бы я приехал один, ты бы уже был трупом. И я сделаю все, чтобы
в тюрьме, где ты будешь сидеть, узнали о твоих «подвигах». Чтобы все знали, что
ты, мразь и бандит, стреляешь в детей, если тебе нужно получить деньги за
убийство их отца. Чтобы все знали, с кем они будут сидеть. Тебя все будут
презирать и ненавидеть. Всегда, везде, на все оставшиеся годы. И еще я жалею,
что все-таки не добил тебя. Не должен ты дышать с нами одним воздухом, не
имеешь права, Викинг. Если бы у тебя не были связаны руки, я бы дал тебе по
морде.
В комнату вошел Вейдеманис. Он строго посмотрел на Викинга и
на стонущего бандита. Протянул Дронго его плащ. За окном, взрывая ночную
тишину, раздались сирены «скорой помощи» и милиции.
– Вот и все, – сказал Гордеев. – Мы закончили
это расследование.
Дронго отвернулся, убирая оружие. Он был весь в грязи,
уставший и опустошенный. Не глядя больше на Викинга, он вышел из комнаты.
«Все закончено», – подумал он, не зная, что самое
страшное его ждет впереди.
Глава 16
Он вернулся домой в четвертом часу утра. Джил не спала. Она,
как и обещала, ждала его, сидя в кабинете и листая книги. Дронго молча прошел в
ванну, стащил с себя одежду и встал под горячий душ. Она вошла следом и
смотрела, как он купается. Дронго стоял под горячими струями воды, закрыв
глаза. Все было кончено. Он не знал, как расскажет обо всем Арзуманяну, как
вообще увидится с ним. Но он знал, что свою работу они сделали неплохо.
– У тебя все в порядке? – осторожно спросила Джил,
когда он потянулся за полотенцем.
– Да.
Дронго тщательно вытерся и, набросив халат, пошел в спальню,
чтобы надеть свежее белье, а она отправилась на кухню. Когда он появился там,
она разогревала для него равиоли, купленные в магазине, расположенном напротив.
– Я не очень хорошо готовлю, – призналась
Джил, – но равиоли ты, по-моему, любишь.
Он кивнул, усаживаясь за стол. Действительно, ему нравилась
итальянская еда. В ней было что-то знакомое с детства, угадываемые вкусовые
ощущения теста с жареным мясом. Бакинская кухня отличалась от кухонь других
районов Азербайджана тем, что здесь преобладали мучные блюда с мясом. Он
помнил, как мать готовила всевозможные блюда. Здесь были дюшпара – небольшие
пельмени, сваренные в бульоне и подаваемые как первое блюдо, невероятный
хинкал, который отличался от грузинских хинкали. Тонко раскатанное тесто
разрезалось на маленькие квадратики, после чего его отваривали и перед подачей
к столу сверху засыпали обжаренными в масле с луком мясным фаршем. И еще
невероятные кутабы, которые раньше делали из верблюжьего мяса, а теперь стали
готовить с бараньим мясом или с зеленью и тыквой. Он вспомнил родной дом,
родной город, маму, семью.
Джил поставила перед ним тарелку, принесла салат, бутылку
вина. Он улыбнулся. Это было итальянское кьянти.
– Ты выходила из дома, – негромко сказал он.
– Да, – призналась она, – я не стала вызывать
водителя. Магазин рядом, а чтобы купить нужные продукты, совсем не обязательно
хорошо знать русский язык.
Он начал сосредоточенно есть. Она, сидя напротив, смотрела
на него.
– Ты не хочешь мне ничего рассказать? – осторожно
спросила Джил.
– Все в порядке, – ответил Дронго. – Мы нашли
негодяев, которые убили детей. Сегодня следователь прокуратуры арестовал обоих.
– Они нормальные люди? – не поверила Джил.
– Не совсем, – нахмурился Дронго.
Он вспомнил Карлика и его страшного напарника.
– Один психопат, а другой дебил, – в сердцах
добавил он.
– Трудно тебе, – произнесла Джил.
Он взглянул на нее. Затем поднялся и принес два бокала.
Открыл бутылку и налил кьянти в бокалы. Себе и ей. Совсем понемногу.
– За тебя, – поднял он бокал. – Спасибо тебе
за понимание.
Бокалы едва слышно соприкоснулись. Она улыбнулась. Ей было
приятно услышать похвалу. Такие слова он говорил ей не часто.
– И равиоли вкусные, – сказал Дронго.
– Почему?! – почти крикнула она. – Почему они
стреляли в детей?
– Деньги, – пояснил он, – им хорошо заплатили
за убийство Арзуманяна. Чтобы гарантировать себе безопасность, они договорились
с телохранителем Арзуманяна. Тот перенес свадьбу своей сестры именно на этот
день, чтобы не мешать им и иметь алиби. Убийцы понимали, что другого шанса у
них не будет. И когда появилась машина с семьей Арзуманяна, убийцы открыли
огонь. Вернее, решение принял психопат и садист, а второй с ним согласился.
