– Какое благородство, – с сарказмом заметил
Дронго. – Я никогда не поверю, что вы были готовы заплатить собственные
деньги за доказательства вины Флейшера – для его последующего разоблачения.
По-моему, было бы легче позвонить в милицию. И тогда Алик и его знакомые
бандиты были бы арестованы.
– Я думал, милиция мне не поверит, – забормотал
Назаров.
Найдя спасительное решение, он уже не нервничал, а пытался
сыграть на опережение.
– Так будет говорить ваш адвокат в суде, – строго
заметил Гордеев. – Скажите, кто принимал участие в нападении на
Арзуманяна?
– Я не знаю, честное слово, – снова заволновался
Назаров. – Если бы я только знал, я бы никогда не связался с этим
Карликом. Я бы нашел их руководителя, третьего.
– А откуда вы знаете, что третий был руководителем
группы? – поинтересовался Дронго. – Вам не кажется, что вы заврались,
Назаров? Вы поняли, что Карлик – всего лишь исполнитель, и хотели договориться
через него с человеком, организовавшим нападение и непосредственно стрелявшим в
машину. Подождите, – вдруг сказал Дронго, обращаясь к своим
спутникам, – Карлика послали в четвертый кабинет как связного. Значит,
третий должен был в этот момент находиться в зале. Он не доверил бы получение
таких денег Карлику. Игорь Валентинович, вы поняли? Он должен был уйти из клуба
сразу же, как только мы взяли Карлика. Скажите, там велась видеосъемка?
– Не знаю, – несколько растерялся от подобного
напора Гордеев.
– Была, – ответил за него Назаров, – там
всегда снимают всех гостей – входящих и выходящих. Вы можете просмотреть
пленку.
– Неужели вы становитесь человеком? – развел
руками Дронго. – Давайте договоримся так. Мы с вами едем на Профсоюзную, и
вы показываете мне дом, где находится новая квартира Алика. А Игорь
Валентинович едет в клуб и просматривает там всю видеосъемку входивших и
выходивших посетителей.
– А как быть с этим? – показал Гордеев на
убитого. – Мне нужно оформить протокол.
– Оставьте здесь сотрудников милиции, пусть они
подождут, когда приедет ваша бригада, – предложил Дронго и с изумлением
добавил: – Он никуда не убежит, уверяю вас. Он нас подождет.
– Не нужно так о покойном, – укоризненно произнес
Назаров.
– Не нужно?! – повысил голос Дронго.
Он схватил вице-президента за ворот пиджака.
– А заказывать убийства можно? А стрелять в детей
можно? А зарабатывать таким образом деньги тоже можно? И шантажировать – тоже
можно? Значит, вам все дозволено?
– Он не хотел убивать детей, – испуганно взмолился
Назаров.
Казалось, еще мгновение – и Дронго его задушит.
– Отпусти его, – попросил Эдгар. – Они
считают, что имеют право на убийство. Им жаль, когда вместо нужного человека
гибнут дети. Но только потому, что это сорвало их планы…
– Поехали с нами, – уже спокойнее сказал
Дронго. – И благодари Бога, что не ты заказал убийство. Иначе я задушил бы
тебя собственными руками.
Они вышли из кабинета. Секретарша все еще плакала, сидя на
стуле в приемной. Рядом стояли двое сотрудников милиции.
– Никого не пускать! – приказал Гордеев. –
Сейчас должны приехать эксперты из прокуратуры.
Гордеев сел в машину. Дронго взглянул на Эдгара.
– Будет лучше, если ты поедешь с ним, – попросил
Дронго.
– Хорошо, – согласился Вейдеманис и тихо
добавил: – Будь осторожен.
Дронго сказал Кружкову, чтобы тот ехал за машиной, и,
усевшись в свое «вольво», подождал, пока рядом разместится Назаров.
– Быстрее, Сергей. Едем на Профсоюзную, – приказал
он водителю.
Тот уже заводил мотор. Дронго увидел, что Вейдеманис,
уезжавший в машине Гордеева, смотрит на него. Они понеслись на предельной
скорости, разрешенной в городе. Кружков старался не отставать, но его «жигули»
не всегда успевали за «вольво», и тогда водителю приходилось немного сбавлять
скорость.
– Вы были у Алика в новой квартире? – спросил
Дронго.
Назаров огорченно вздохнул:
– Иногда он давал мне ключи от своих квартир. В Конном
переулке у него тоже есть квартира. А на Профсоюзной он купил недавно, но уже
хвастался мне, что там большая спальня. Приглашал к себе.
– Уроки Скуратова и Ковалева ничему вас не
научили, – с досадой сказал Дронго. – Неужели не ясно, что нельзя
встречаться с проститутками в чужих квартирах. Это всегда грозит компроматом. Я
не удивлюсь, если узнаю, что Алик исправно собирал материалы на все руководство
компании.
Дронго говорил о бывшем генеральном прокуроре и бывшем
министре юстиции, которых засняли в компании голых девиц. Для обоих это
закончилось невероятными скандалами и отставками.
– Я почти не ездил, – промямлил Назаров. –
Ну, может, раза два-три. Иногда мы ходили в его сауну. У него прекрасная сауна
в Теплом Стане. Никто и не знает, что она занимает такое большое помещение. При
сауне есть небольшая гостиница – на несколько человек. Алик принимал там самых
почетных гостей. Сам не знаю, зачем я вам это рассказываю… Но мне становится
как-то легче. Наверное, это у меня шок после самоубийства Флейшера.
– А может, совесть заговорила? – предположил
Дронго. – Хотя вы правы. Какая может быть совесть у такого человека, как
вы. Наверное, шок. Значит, вы часто пользовались его услугами…
– Все пользовались, – вздохнув, признался Назаров. –
Он был незаменимым человеком. В нашем положении бегать по улицам и искать
девочек как-то несолидно. И можно нарваться на всякую дрянь. Или заболеть. А он
проверял девочек, отбирал самых лучших, самых чистых…
– Хватит, – поморщился Дронго. – Вы еще мне
расскажите, как он их купал. Тоже мне отец-благодетель. Ваш сутенер был связан
не только с проститутками, но и с бандитами. И вы об этом прекрасно знали.
Назаров снова огорченно вздохнул.
Когда машины подъехали к дому на Профсоюзной, было уже
темно. Дронго и Назаров вышли из автомобиля.
– Где живет Алик? – спросил Дронго
Назарова. – Только вы останетесь здесь. Вы меня поняли?
– Да, да, конечно. Он живет на девятом этаже. У него
здесь трехкомнатная квартира. Кажется, номер шестьдесят шесть.
– Пошли, – сказал Дронго, кивнув Леониду, и они
вдвоем пошли к дому.
Дверь была с домофоном. Кружков виновато взглянул на Дронго.
Открыть такую дверь для профессионала не составляло никакого труда. Уже через
две минуты дверь была открыта, и они, войдя в подъезд, поднялись на девятый
этаж. Кружков хотел что-то спросить, но Дронго приложил палец к губам.
– Не шуми, – прошептал он, прислушиваясь.
За дверью были слышны торопливые шаги. Очевидно, Алик
собирал вещи, чтобы бежать из Москвы.
