Перед тем как открыть дверь, он посмотрел в глазок. На
лестничной площадке стояли четверо незнакомцев. Четверо мужчин, которые прошли
к нему домой, беспрепятственно миновав охрану! Это было весьма необычно. Дронго
нахмурился, затем вернулся в кабинет и достал оружие. В дверь позвонили еще
раз. Дронго снова подошел к двери.
– Кто там? – спросил он, сжимая оружие в руках.
Если неизвестные смогли пройти через охрану, значит, они
либо из правоохранительных служб, либо…
– Мы хотим встретиться, – сказал один с
характерным грузинским акцентом. – К вам приехал господин Кахи Батумский.
Дронго еще раз посмотрел в глазок. Рядом с молодыми
мужчинами стоял высокий худой старик с лысым, выбритым черепом. Ему было за
шестьдесят. Не нужно было вглядываться в лицо этого человека, чтобы понять, кто
именно стоял за дверью.
«Неужели он рискнул приехать ко мне сам?» – подумал Дронго с
невольным восхищением. И, спрятав пистолет в висевший плащ, открыл дверь.
Все четверо пристально разглядывали его. Двое поздоровались
и, мягко оттолкнув хозяина, вошли в квартиру. Кахи Батумский продолжал смотреть
на Дронго.
– Ты тот самый Дронго, – он не спрашивал, но
Дронго кивком подтвердил это.
Кахи повернулся к своим телохранителям. Все трое мужчин,
резко повернувшись, пошли к лифту. Он был еще и храбрым человеком! Кахи вошел в
квартиру и закрыл за собой дверь.
– Здравствуй, – сказал он, – мы проверили.
Тебя прислал Давид, а он мне как старший брат. Поэтому я сам пришел к тебе.
– Спасибо, – кивнул Дронго. – Снимайте плащ и
идемте в комнату. Извините меня за мой вид, уважаемый Кахи. Я сейчас
переоденусь.
Пока Кахи раздевался и проходил в кабинет, Дронго успел
быстро переодеться. Кахи разместился на диване, ожидая, когда хозяин квартиры
войдет в кабинет и сядет перед ним в кресло.
– Я не думал, что вы ко мне приедете, – признался
Дронго, усаживаясь перед своим гостем.
– Я сам не думал, – ответил Кахи. По-русски он
говорил с сильным грузинским акцентом, – но иногда лучше самому приехать в
гости, чем ждать, пока посторонние приедут к тебе. Разве я не прав?
– Правы, – скрывая улыбку, согласился Дронго.
Кахи чуть усмехнулся – очевидно, это был человек с чувством
юмора – и продолжил:
– Скажи, зачем тебе нужно было со мной встретиться? Только
не говори, что ты хотел взять у меня интервью для руководства Министерства
внутренних дел.
Этот человек умел быть обаятельным. Дронго усмехнулся.
– Я не журналист.
– Тогда скажи, зачем я тебе нужен.
С этим человеком нужно было говорить прямо и откровенно. В
этой бритой голове было больше сведений, чем в компьютерах МВД.
– Несколько месяцев назад было совершено нападение на
бизнесмена Арзуманяна, – пояснил Дронго, – киллеры расстреляли
машину, в которой находилась его семья. Жена и дочь погибли. Вы, наверное,
слышали об этом преступлении?
Гость молчал. Он ждал, когда Дронго закончит свой рассказ.
– Киллеры стреляли в машину, видя, что там находятся
дети, – продолжал Дронго. – Мне всегда казалось, что даже у убийц
должны быть какие-то внутренние запреты, которые не позволяют им стрелять в
женщин и детей. Если это, конечно, не пьяные «отморозки», для которых нет
ничего святого. Но я почему-то не верю в подобных «отморозков». Преступление
было слишком хорошо спланировано.
Кахи Батумский молчал. Он смотрел на Дронго и молчал.
Дронго, понимая, что на гостя нельзя давить, тоже замолчал. Кахи сидел
нахмурившись. Молчание длилось довольно долго.
– Сейчас много беспредела, – мрачно изрек
гость, – очень много. Люди не боятся ни Бога, ни дьявола. Они вообще
никого не боятся. Я никогда не обижал сирот, никогда не отнимал деньги у вдов.
Я не спал с женами своих друзей. Но у людей не осталось никаких принципов.
Раньше такое было невозможно…
Теперь уже Дронго молчал, понимая, что перебивать гостя
нельзя.
– Я слышал об этом деле, – медленно произнес Кахи
Батумский, – там действительно стреляли в машину с детьми. Наши люди не
осмелились бы сделать такое. Хочешь убить своего «клиента» – можешь его убить.
Тебе заплатили деньги, и ты делаешь свою грязную работу. Но не трогай женщин и
детей! Этот закон все соблюдали, иначе мог наступить настоящий беспредел. Вот
он и наступил. В наших разборках нельзя трогать семью. Это против всяких
правил.
– Кто? – спросил Дронго. – Я хочу знать, кто
это сделал.
– Трудный вопрос, – пробормотал Кахи. – Ты
думаешь, мы знаем о всех киллерах, которые есть в этом городе?
– Нет, конечно. Но вы можете сказать, хотя бы
приблизительно, где мне искать. Кого могли нанять? Кто это был?
– Сейчас много всякой падали, – глубокомысленно
произнес гость, – каждый из них берет в руки автомат и становится убийцей.
Они плюют на наши традиции и на наши порядки. Молодежь не уважает стариков.
Никого они не уважают…
Кахи замолчал. Он явно обдумывал какой-то вариант. В этот
момент зазвонил телефон. Гость даже не посмотрел в сторону аппарата. Звонки
продолжались. Третий, четвертый, пятый… Дронго не двигался с места.
– Возьми трубку, – разрешил Кахи.
Дронго поднялся и взял трубку.
– Слушаю, – сказал он немного напряженным голосом,
взглянув на гостя.
«Надеюсь, это не полковник Демидов», – с некоторым
напряжением подумал Дронго. Но это был его водитель.
– Извините, что беспокою вас так рано, – сказал
Сергей, – но Вейдеманис просил, чтобы я вам все рассказал. Мне сегодня
утром проткнули все четыре колеса. Машина стояла на стоянке, и дежурный
клянется, что никто не подходил к машине. А когда подошел я, то увидел
спущенные шины.
– Купи новые, – посоветовал Дронго и отключил
аппарат.
Он вернулся к гостю. Звонок немного выбил его из обычного
равновесия.
– Мне нужны киллеры, которые стреляли в семью
Арзуманяна, – жестко сказал Дронго. – Дело не только в Арзуманяне,
дело не в том, что эти люди, если, конечно, можно назвать их людьми, не имеют
права оставаться на свободе. Даже у подонков должно быть нечто похожее на
кодекс чести. А у них его не было. Извините, что я так горячусь.
Кахи взглянул на него. Жестко усмехнулся.
– Не боишься так при мне разговаривать? Среди подонков
могут быть и мои ребята.
– Если бы боялся, не стал бы вам звонить, – с
некоторым вызовом ответил Дронго. – Не нужно наговаривать на ваших людей.
Не сомневаюсь, что если бы кто-нибудь из них осмелился стрелять в детей, вы бы
лично разобрались с ним. Я знаю, что вы его бы не простили.
– Дерзко говоришь, – задумчиво сказал
бандит, – храбро говоришь. Со мной никто так не разговаривал. Ты ведь
знаешь, если я вдруг решу, что ты говоришь неуважительно, я уйду отсюда. И
тогда ты не доживешь даже до вечера. Пусть тебя вся милиция города охраняет. Ты
это знаешь?
