Сабля была в полном порядке. Еще бы: Дариус всегда тщательно следил за тем, чтобы на лезвии не появилось даже малейшего пятнышка ржи. Несколько раз взмахнув саблей, он с удовольствием послушал свист разрезаемого ею воздуха. Нет, до чего же хороша! А уж как заточку держит! Говорят, таким клинкам в старину давали собственные имена, и слава о них разносилась далеко-далеко. У сабли Дариуса тоже имелось имя, сам он его и дал, но никогда не произносил вслух.
Единственный недостаток, если это можно назвать недостатком — длина клинка. Все же он предназначен для конной рубки. Носить саблю на боку, на перевязи, когда идешь пешком, не очень удобно, но и оставить ее дома…
Ничего, не в первый раз. Дариус может пристроить саблю за спиной. Конечно, и в этом случае возникают определенные неудобства, ведь клинок такой длины не выхватишь из-за спины одним движением, а в бою одно потерянное мгновение может стоить жизни.
Но за все всегда нужно платить, так говаривал Сторн.
Кираса. Старая добрая верная кожаная кираса. Взять ее с собой необходимо, хотя и лишний вес. Но не ту, у которой между слоями кожи спрятана тонкая кольчужная сеть. Нет, вот эту, она хоть и из толстенной бычьей кожи, но полегче и покороче, полы едва достигают середины бедер. Правый наплечник заменен сразу по возвращении из прошлого дела, а остальное… Дариус взял кирасу за наплечники, отвел руки перед собой и критически ее осмотрел — все остальное в порядке.
Есть еще глефа с наконечником, похожим на короткую саблю, самое подходящее оружие для пешего путешествия. Но тогда встанет выбор между глефой и саблей, и, понятное дело, победу одержит конечно же сабля. К чему тогда все эти раздумья?
Кинжал на поясе всегда с ним, и он тоже в порядке.
Осмотрев сапоги, Дариус пришел к выводу, что еще один поход они точно протянут. Имеется у него и новая пара сапог, но разнашивать их на ходу будет дуростью, можно стереть ноги так, что всем обузой станешь. Становиться же ему обузой нельзя — он гонорт, и люди ему свои жизни доверяют. А потерять авторитет значительно проще, чем заработать его.
Вот, как будто бы точно все, остальное — заботы матушки Грейсиль.
Она напечет лепешек, таких твердых, что проще размочить, чем разгрызть. Положит в дорожный мешок копченую колбасу, что коптится целых две недели и удивительно долго хранится. Пшена на похлебку, соль, куски застывшего кленового сока. Сладкий кленовый сок хорошо помогает восстанавливать силы после трудного дня. Или в том случае, когда потеряешь много крови от ранения, что может быть лучше сладкой воды? Положит рулоны полотна, истолченный в порошок мох, которым следует засыпать рану, чтобы она не загноилась, перед тем, как наложить на нее повязку, и еще множество необходимых вещей.
И обязательно парочку чудных, запеченных в печи цыплят с золотистой корочкой, завернутых в большую тонкую лепешку. Цыплят, следуя строгим наказам матушки Грейсиль, необходимо съесть на первой же остановке на ночь.
Останется лишь пристроить в дорожный мешок вощеные тетивы для лука, кремни с кресалом да всякие мелочи вроде иголки с ниткой и рыболовной лесы с крючками.
Со двора через распахнутое настежь окно донеслись голоса. Это Ториан с Роем, ошибиться сложно. Слышны были густой бас Ториана и ломающийся басок Роя, во всем старающегося походить на своего брата, даже голосом.
Грейсиль беззлобно поругивала Тора. Вероятно, за то, что в прошлый свой визит он, споткнувшись, вдребезги разнес плечом большой глиняный горшок, пристроенный на плетне донышком вверх.
Да, неплохо они тогда посидели за корчагой доброго меда, выставленной Михельсом по случаю гибели дикого кабана, давнего своего недруга, повадившегося на его огород.
Ториан, кстати, и взял кабана на рогатину.
Дариус встретил новых гостей опять за столом.
Тор уселся за стол и сразу же, без всяких предисловий, начал:
— Ты взял Бора с Сегуром? Зачем?
Примостившийся рядом с ним на лавке Рой в знак согласия с мнением старшего брата закивал головой.
Вообще-то Дариус как гонорт котерии отчитываться не обязан. Это его право — набирать народ, не считаясь ни с чьим мнением. Но Ториан больше, чем друг, он ему брат, пусть и не единоутробный.
— У тебя есть кого предложить получше, Ториан? — вопросом на вопрос ответил Дорван. — У меня нет. Знаешь, в Табалорне вы с матушкой Грейсиль, наверное, больше всех Бора терпеть не можете. Ладно, брат, ничего, не так уж и долго вам вместе быть придется. — И снова повторил те же слова, что и матушке Грейсиль: — Все будет хорошо.
Хотя сам он в это не очень-то и верил.
Солнце едва тронуло первыми лучами белоснежные вершины далеких Баросских гор, окрашивая их в нежный розовый цвет, когда они, все семеро, собрались у сторожевой башни, прозванной в Табалорне Вдовушкой. Наверное, так ее назвали потому, что когда-то башен было две. Развалины второй, находящиеся шагах в пятидесяти, виднелись в предрассветных сумерках.
Шестеро человек стояли напротив Дариуса, и он по очереди посмотрел на каждого из них. Первым с правого края был Ториан.
«Удивительно, что для охоты на кабана ему понадобилась рогатина, — с улыбкой подумал гонорт, — мог бы зверя и руками на части разорвать».
Глефа, на поясе кинжал, размерами немногим уступающий мечу. Ториан что-то сказал стоявшему рядом с ним Бисту, и тот сверкнул улыбкой на темном лице.
У Биста, как и у самого Дариуса, над левым плечом виднелся эфес сабли. Ничего удивительного — от него Дорван и перенял этот способ ношения сабли. А вот тул у Биста свисал с левого бока, так он привык.
Следующим стоял огненно-рыжий Тацир, державший в руках длинный топор. Он единственный из людей Дариуса не умел пользоваться луком. Кроме Сегура, конечно, но его Дорван своим и не считал. Впрочем, висел колчан на боку и у Тацира, для Галуга, стоявшего по левую руку от него.
Галуг — лучник отменный. Он если и уступает Бисту в мастерстве, то не намного. Имелся у Галуга и меч с коротким и широким лезвием. Далеко не всегда можно пользоваться луком, в ближнем бою толку от него будет мало. Галуг, с виду невзрачный, помимо того что отличный стрелок и неплохой мечник, так еще и следопыт каких поискать. Он следы, как собака, носом чует. Всем хорош, только пить ему много нельзя, на себя становится непохож и зачастую дуреет. Еще Галуг немного шепелявит от рождения. Иногда, особенно когда выпьет, его даже понять сложно.
Ну и Бор с Сегуром. Бор, вооруженный мечом и луком, как и все в котерии, облачен в кожаную кирасу, поверх которой на груди лежала заплетенная в две длинные косички борода. Сегур опирался на древко глефы, единственный из всех с непокрытой головой. Легкий ветерок трепал его длинные космы, такое впечатление, что ни разу в жизни не чесанные. Все.
Нет, где-то неподалеку обязательно должен прятаться готовый к долгому походу Рой, отчаянно надеющийся, что в последний миг произойдет чудо и его возьмут с собой.
