— Жить будет, — после томительной паузы произнес он. — Ночь сегодня для него тяжелая была. По правде говоря, я уже и надеяться перестал, что смогу удержать его на этом свете. Но теперь все, точно выживет.
Лекарь достал из ступки щепоть зеленовато-коричневой трухи, потер ее между пальцев, удовлетворенно кивнул и отодвинул ступку в сторону.
— Можно к нему? — поинтересовался Дариус, ожидая, что Сол укажет на дом — заходите, мол.
Элику на задворках он не увидел, возможно, она находится внутри дома, а тут такой повод в него попасть.
К его удивлению, Сол на дом показывать не стал.
— Отчего же нет, посмотри. Он как раз сзади тебя и находится.
И действительно, под навесом, пристроенным к глухой стене, на покрытой овчиной лежанке спал Тацир. Лицо его наконец-то избавилось от мучительной гримасы, к которой Дариус успел уже привыкнуть.
Сверху Тацира прикрывала холстина с затейливой вышивкой.
«Элика вышивала», — почему-то подумал Дорван.
— Сон сейчас для него — лучшее лекарство, — негромко произнес Сол, движением ладони согнав со лба Тацира муху. — В дом переносить не стали, — опередил он вопрос Дариуса. — Ваш человек и так за время дороги натерпелся, не хотелось лишний раз беспокоить, тем более в том состоянии, когда он на полпути к Варису завис. Да и лучше ему здесь, на свежем воздухе, и по ночам еще не холодно.
— Комары не заедят? — на всякий случай поинтересовался Дариус.
Все это время он тщетно прислушивался, стараясь уловить звук шагов Элики или хотя бы услышать ее голос.
— А нет у нас комаров, — ответил лекарь. — Казалось бы, и вода рядом, а комаров нет. Вот муравьев множество. Ну, давай посмотрим, как у тебя там дела, — обратился он уже к Галугу, успевшему освободить рану от повязки.
Осмотрев рану, Сол смазал ладонь Галуга с двух сторон тягучей желтой мазью, отдававшей запахом дегтя. Когда тот пожаловался, что мизинец плохо сгибается и он его почти не чувствует, развел руками:
— Тут уж от меня не зависит. Заживет рана, почаще кулак сжимай-разжимай, глядишь, все и обойдется. Да не ленись, чем больше — тем лучше. Как говорится — все в твоих руках.
Сол улыбнулся, обнажив удивительно хорошо сохранившиеся для его возраста зубы.
Говорить как будто больше не о чем, настала пора уходить. Но Дариус, все еще надеявшийся увидеть девушку, поинтересовался, не очень-то рассчитывая на ответ.
— Вы вдвоем живете? — не стал он произносить имя внучки Сола вслух, опасаясь, что дрогнет голос.
Помимо его ожидания Сол охотно ответил:
— Отчего же, втроем. Со снохой и внучкой. Сын уже лет пять, как пропал. Охотником он был, на охоте и сгинул. Никак не хотел мою науку перенимать. Одна надежда на внучку, Элику. Они сейчас с матерью на озере белье стирают. Хозяйство у нас — куры да коровенка, огород большой тоже не держим, считай, только моим лекарством и живем. У вас хороший лекарь, как вы там его называете — Бист? — к слову вспомнил он. — Ему бы не убивать людей, а лечить. Ширла целительским талантом не каждого отмечает, ему же она полной мерой отвесила.
Говорить стало совсем уж больше не о чем, новые вопросы в голову не приходили, и Дариус, вздохнув про себя, поднялся из-за стола.
— Идем, Галуг, вечером еще заглянем, узнать, как у Тацира дела.
Причина вечернего визита заключалась конечно же в другом. Но не мог же Дариус напрямую спросить у Сола о внучке — как она, мол, замуж не собирается? А парень у нее есть? Будь на его месте Ториан, тот бы нашел, что сказать. Теперь же только и оставалось, что надеяться застать Элику вечером дома.
Дариус в очередной раз обернулся на дом лекаря и увидел, как в дверь с полной корзиной белья входит Элика. Мгновение — и девушка исчезла.
«Что делать? — размышлял Дорван. — Найти какую-нибудь причину, чтобы вернуться?»
Причины, к сожалению, так и не нашлось. Дариус едва дождался того момента, когда, по его мнению, прошло достаточно времени, чтобы снова можно было отправиться к Солу навестить Тацира. Но не успел он пройти и половины пути, как ему повстречался сам лекарь, вышедший из чьего-то дома именно тогда, когда Дариус проходил мимо.
— Хорошо все с твоим человеком, гонорт, — заверил Сол. — Проснулся, Элика его напоила, и он опять заснул.
— Я рад, — буркнул Дариус так не вовремя повстречавшемуся лекарю, разворачиваясь. Затем все же переборол себя и поблагодарил.
Чуть ли не следом за ним вернулся Ториан, от которого несло тиной и рыбой. В руке он держал корзину, откуда свешивались рыбьи хвосты.
— Сейчас уху готовить буду, — решительно заявил он. — Такое дело никому не доверишь.
Уха действительно удалась — объедение, да только откуда взяться аппетиту, когда день не задался?
— Ну что, виделся с Эликой? — поинтересовался Ториан у Дариуса, когда они вдвоем уселись на сделанную из распиленного пополам бревна лавку.
— Нет, — ответил тот. — Дома не застал.
Почему-то говорить на эту тему не хотелось даже с другом.
— Слушай, Дариус, — не угомонился Ториан. — Я тебя не пойму. Когда ты выходил один на один с Муниром, ты боялся? Нет. Хотя, признаюсь честно, мне до сих пор не по себе становится, когда вспоминаю о нем.
— Я и сейчас не боюсь, а Мунир — совсем другое дело.
— Да как это другое? Ведь ты тогда жизнью рисковал, никто на твою победу даже медяка не поставил, а откажись ты, тебя бы все поняли. А ты его одним ударом без башки оставил, причем первым же ударом.
У Ториана дернулась правая рука, как будто удар, снесший голову Муниру, был именно ее заслугой.
Ториан не лгал, приукрашивая подвиг Дариуса, когда заявил о том, что против этого верзилы выходить бы не стал. За ним по пятам ходила слава воина, не знавшего поражений. Слава заслуженная: Мунир всех своих противников одолел в честном бою. Да и здоров он был на редкость, ростом не меньше Ториана, а в ширину больше раза в полтора.
Все началось с того, что Мунир, проходя мимо Дорвана, попытался сбить его с ног толчком плеча. После того как Дариус уклонился, да уклонился так, что Мунира повело в сторону, поинтересовался:
— Что, ветром отнесло?
— Ты мне тоже не нравишься, Мунир, — спокойно ответил гонорт. — Продолжение будет?
Продолжение последовало. И когда они с обнаженными мечами вышли в круг, Дариус по сравнению со своим противником казался еще не набравшим тела подростком. Затем случилось неожиданное: Дорван повернулся к Муниру спиной, а тот все еще продолжал стоять, но уже без успевшей откатиться в сторону головы. Никто ничего тогда так толком и не понял, настолько быстро все произошло.
Сам Ториан считал, что в случае с Муниром выполнялся заказ, причем не первый.
Первый раз Дариусу пытались воткнуть в спину нож в корчме. Тогда друзья посчитали, что человек этот просто перебрал до помутнения рассудка, всякое бывает. После случая с Муниром стало понятно, что два раза с небольшим перерывом — это уже не случайность.
