Обернувшись к своим спутникам, я с интересом поинтересовался:
— Ну что, пленных брать будем?
Ответом мне стал дружный смех полусотни здоровых глоток. Ну правильно, чего еще ожидать? О подготовке этих гвардейцев ходили легенды, и когда противник имеет всего-то четырехкратное превосходство… В общем, сквозь строй этих увальней они прошли бы, не заметив, а с учетом магической поддержки — и подавно. А главное, что и наши противники это прекрасно понимали. Только вот устраивать резню с кишками, живописно раскиданными по полю, мне категорически не хотелось. Может, я, конечно, и слюнтяй, но класть людей просто из-за того, что их командование оказалось редкостными дятлами, было неприятно. Поэтому, сделав гвардейцам останавливающий жест, я неспешно подъехал к молчаливому пехотному каре и негромко, но очень твердо сказал:
— Значит, так, уроды. Я — Серый Лорд и обещаю, что если вы сейчас сложите оружие и уберетесь с дороги, то вам ничего не будет. Если же нет, то мы вас размажем в тонкий блин и поедем дальше. Ну!
Солдаты молча стояли и смотрели. Я тоже смотрел. Игра в гляделки продолжалась недолго — очевидно, умирать непонятно за что солдаты не жаждали. Сначала один бросил копье и щит, вышел из строя и зашагал прочь, потом второй, а затем это стало массовым. Я усмехнулся — что и требовалось доказать.
Позади меня раздался тихий шелест извлекаемых из ножен мечей. Не оборачиваясь, я резко бросил:
— Отставить.
— Но они же…
— Я сказал отставить — головы оторву! — Голос пришлось немного повысить, а то ишь, возомнили, что вправе принимать решения. — Я дал слово. Кто не согласен — будет иметь дело со мной.
Недовольное ворчание было мне ответом, но ослушаться никто не рискнул. Нет, к этим умникам стоило относиться с осторожностью. Не регулярная армия, а прямо какая-то мушкетерская вольница. Хочу — подчиняюсь дисциплине, не хочу — к вражескому шпиону в гости езжу или в свободное от службы время с предателями стабильно пьянствую. Похоже, что если с боевой подготовкой у них все нормально, то хороший замполит им бы не помешал. Чтоб, значит, объяснил: я заставил этих придурков бросить оружие, дабы у них не возникло соблазна в спину ударить, а не для того, чтобы их вырезали. Кто знает, может, когда проблема устаканится, они будут служить в одной армии с теми, кто сейчас за моей спиной. Люди — это ценный ресурс, и незачем его бездарно расходовать. Не хотите эксцессов в виде сепаратизма — ассимилируйте окраины, одной силой тут ничего не решить.
Подъехав к тем солдатам, которые были посмелее и не бросились наутек, а ожидали, когда мы проедем, чтобы подобрать брошенное оружие, я выбрал из них того, который, очевидно, был командиром. Во всяком случае, доспех был явно качественнее, да и яркий плюмаж на шлеме выделял его из общей толпы. Поманил его пальцем — он подошел, без особого желания, но и без ярко выраженного страха. Очень хорошо.
— Значит, так, передашь своим хозяевам: или они успокаиваются, или очень скоро, когда мы наведем порядок, их всех повесят вдоль дорог. И вас тоже. Все понял?
Он кивнул. Ну и ладушки. Вряд ли, конечно, его допустят пред светлые очи Самых Главных Начальников, но моя совесть, во всяком случае, будет чиста, все, что можно было сделать не напрягаясь, я сделал. А терять время и делать что-то еще — да на кой оно мне надо?
Дальнейший путь был на редкость спокойным, и, надо отметить, через неделю пути нас вовсе перестали задевать. С чем это было связано, я не знал — то ли слухи о том, что по дороге едет кто-то нереально крутой, обгоняли нашу веселую компанию, то ли мы просто миновали места, где махровым цветом распустился сепаратизм. Скорее уж второе — города сейчас встречались все реже, народ жил беднее, и у людей просто не было времени заниматься ерундой. Чтобы прокормиться, они работали как проклятые. Меньше стало полей, лугов и прочих окультуренных участков, а леса приобрели первозданную дикость и мрачность. Зато стали намного чаще попадаться замки, причем не декоративные дворянские поместья, как это было раньше, а настоящие крепости. С высокими стенами, глубокими рвами и минимумом архитектурных излишеств. Несколько раз мы останавливались ночевать в таких замках. Их хозяева были, как правило, народом суровым, без доспехов чувствовавшим себя неуютно. Однако, что характерно, хлебосольным — во всяком случае, голодными и под открытым небом спать мы ни разу не ложились. Хотя любой из этих дворян мог просто послать нас куда подальше, в твердой уверенности, что замок штурмовать мы не полезем — силы не те. Честно говоря, я начал жалеть, что не побывал в этих местах раньше — создавалось впечатление, что возможности и Светлого, и, возможно, Темного заметно меньше не только декларируемых, но и моих, довольно скептических, о них представлений. Это, в свою очередь, открывало широкий простор для комбинаций, но — когда я вернусь. Если вернусь, а пока надо было сделать дело.
А потом леса стали довольно быстро сходить на нет, и вот мы уже едем по степи, с каждым днем становящейся все более засушливой и дикой. Народ здесь попадался редко и тоже был каким-то диким — небольшие группы стремились разбежаться, а большие атаковали нас, причем не тратя времени на переговоры и прочую чушь. Луками, кстати, они владели отменно — мне приходилось держать над нами очень плотный магический щит, чтобы защититься от сыплющегося с неба сплошного потока деревянной смерти. Мы с ними тоже не церемонились — вырубили две такие банды начисто, с магической поддержкой это было несложно. И нас моментально оставили в покое — такое впечатление, что информация по дикой степи разносилась еще быстрее, чем в гораздо более «цивилизованных» местах.
Горы мы увидели через две недели после того, как выехали в степь. Так себе горы, кстати, скорее уж холмы-переростки, заросшие травой до самых вершин. Впечатления они, прямо скажем, не производили, однако вблизи показались нам раем небесным — у самого подножия обнаружилась небольшая река с удивительно чистой водой. Для людей, которые последний родник видели три дня назад и пользовались той водой, что везли с собой в бурдюках, прямо скажем, сокровище. Вполне естественно, что под завистливыми взглядами тех, кому выпало охранять лагерь, мы все сразу же полезли купаться.
Самое неприятное случилось вечером. К тому времени мы уже не только разбили лагерь, но и успели обсудить дальнейшие действия. По всему выходило, что поиск в этих, с позволения сказать, горах долго не затянется. Сутки, максимум двое, и мы прочешем их вдоль и поперек. Именно в тот момент, когда мы, склонившись над картой, распределяли силы и прикидывали, кто и куда пойдет, с неба раздался странный звук, знакомый и в то же время абсолютно чуждый. Отреагировали все примерно одинаково — подняли голову и начали всматриваться в небо, но уже темнело, и понять, что происходит, было невозможно. А потом последовал чудовищной силы удар…
Когда открыл глаза, я увидел только обожженную проплешину и здоровенную яму посередине, как раз в том месте, где был наш костер. С трудом проморгавшись, избавляясь от попавшего в глаза песка, я неловко встал с земли и осмотрелся… чтобы практически ничего не увидеть. Если место, куда пришелся удар, было хоть как-то освещено догорающими клочьями травы и головешками, то все, что было вокруг, скрывала темнота. Это сколько же я лежал? Пожалуй что не так и долго, здесь быстро темнеет, а совсем уж непроглядной темноты еще не было. И еще у меня дико болела голова и звенело в ушах.
