Все разрешилось само собой вечером. Баржа неспешно шла вниз по реке, благо ветра не было, и нас позвали ужинать. Готовили здесь же, на корме, соорудив для этого самую обычную, можно сказать, банальную печь из красного, очень качественного кирпича. Даже труба была, высокая и быстросъемная — ну, это вполне логичная предосторожность. На таких вот реках бывают шторма не хуже, чем в море, а когда ветер против течения — все, гаси свет, ховайся в бульбу. Волна крутая, высокая, и не позавидуешь ни лодке, ни такому вот небольшому судну. Помню, еще в родном мире я чуть не утонул, поехав на рыбалку в такой, не особенно, кстати, и сильный ветер. Естественно, от болтанки, да и от самого ветра труба может и за борт улететь, а так — снял ее, и наслаждайся жизнью.
Так вот, заплатил я, помимо всего прочего, еще и за кормежку. Из общего котла, разумеется, но капитан заверил меня, что кормят у него прилично, сам ест и вроде бы пока что не отравился. Я, подумав, не стал мелочиться — стоит это удовольствие сущие гроши, зато позволяет не возиться с готовкой и не трескать сухпай. Днем, за обедом, слова капитана вполне подтвердились — без особых изысков, но вполне съедобно, поэтому вечером мы с Эллиной ели аппетитно пахнущую жареную рыбу уже без опаски. Правда, меню оказалось небогатым, все же рыба — вот она, под ногами плавает, поэтому и готовили из нее, не тратясь лишний раз на закупку провианта, но я вообще непривередлив, а наемница тем более, поэтому чешуйчатые обитатели реки пошли, что называется, на ура.
Во время ужина я и пригляделся повнимательнее к герою дня. Возле активно дымящей печки собрались почти все присутствующие на барже люди. Если конкретно, мы с Эллиной, капитан и наш мастер кнута. Второй матрос стоял в это время на руле, и его должны были сменить после ужина, ну а больше здесь народу и не требовалось. Порядки на барже, как я заметил, вообще отличались либерализмом. В том смысле, что капитан не только командовал, но и стоял наравне со всеми вахту, ел одну пищу со своими моряками, точно так же, как и они, принимал участие во всех работах. Вот и сейчас он сидел и травил Эллине байки из жизни пресноводных морских волков, явно имея в виду при возможности вариант с ее склеиванием и последующим заваливанием в койку. Девушка подхихикивала, строила глазки, но на дальнейшее не велась. Впрочем, капитан был настойчив и не оставлял своих попыток, скорее всего, не от большой и внезапно вспыхнувшей любви, а больше из спортивного интереса, потому что наемница со своим ростом на местный стандарт красоты не тянула совершенно, скорее уж сошла бы за экзотику.
Я не обращал на их треп никакого внимания, просто задумчиво наблюдал за накладывающим себе рыбу матросом. Движения его были плавными и экономными, что для такого мастера, каким он себя показал, было совершенно нормальным. И в то же время они были абсолютно человеческими, самыми что ни на есть обычными. А ведь когда он прыгал и дрался, они были совсем другими…
Вот тут у меня в мозгу и щелкнуло. Те оборотни, которые служили у меня, не всегда трансформировались в бою. Даже, скажу вам больше, старались не трансформироваться, ограничиваясь изменением обмена веществ. Тогда они начинали быстрее двигаться, добавлялось сил, ускорялась регенерация, правда, по сравнению с трансформированным состоянием, совсем несильно. Зато доспехи можно было носить спокойно, не боясь, что они задушат своего хозяина в момент, когда шея, к примеру, станет вдвое толще, чем обычно. А ведь похоже…
— Ты тоже оборотень? — спросил я скорее наудачу.
— Да, милорд. — Матрос ответил совершенно спокойно, даже жевать не перестал. — Это что-то меняет?
— Абсолютно ничего. Просто спасибо тебе — один бы я, скорее всего, не справился.
— Может, и справились бы, — пожал он плечами. — Ваш противник себя абсолютно не контролировал. Когда вы догадались?
— Я видел подобных тебе. А вообще первое подозрение, что тут нечисто, появилось, когда мы так лихо сбежали.
Неспешно пережевывая, я объяснил матросу ход своих мыслей. Тот внимательно меня выслушал и кивнул:
— Ну а что оставалось делать? То, что я сумел остановить это позорище, не желающее управлять своими эмоциями, могло вызвать подозрение. Маги бы проверили меня, и мне тоже не поздоровилось бы. Да и остальным пришлось бы не сладко. Ну а теперь, когда мы в следующий раз придем в этот город, история успеет забыться.
— Тоже верно. С одной поправкой — магия сейчас не действует.
— Нам не хотелось рисковать, милорд. Доносить не побежите?
— Я похож на неблагодарную сволочь?
— Люди не всегда то, чем они кажутся, — задумчиво ответил оборотень, глядя почему-то на Эллину.
— Все мы носим маски, — так же философски ответил я.
Пару минут мы молча сидели, глядя на бьющийся в печи огонь, а потом я спросил:
— Как получилось, что ты оказался в команде баржи? Обычные люди не очень любят подобных тебе, а здесь, как я посмотрю, все знают, кто ты и что ты. И никто вроде бы не против. Никакого страха, вообще никакого неприятия, словно так и надо.
— Мы воевали вместе, — спокойно, даже, как мне показалось, с некоторой ленцой ответил матрос. — Никто ведь не знал, кто я. Вот и служили, наш капитан тогда командовал манипулой, а мы были у него простыми солдатами. По мобилизации загребли. Во время Драагского сражения из манипулы выжили мы трое, мои товарищи были ранены, а я… В общем, мне пришлось перекинуться, так я смог затянуть раны, а потом вытащить их. Никто, кроме них, и не узнал, а ребята держали язык за зубами. А потом, после победы, мы все оказались не у дел — кому нужны старые солдаты… — Тут мой собеседник горько усмехнулся. — Ну, мы посидели, подумали и решили, что вместе будет легче выжить. Сложились, у кого сколько было, все же жалованье, пускай и не вовремя, нам платили, да и кое-каких трофеев удалось поднакопить. Купили эту красавицу и с тех пор зарабатываем перевозкой грузов. Монетка капает, на безбедную жизнь хватает, думаем уже еще одну баржу прикупить.
Он замолчал, поворошил кочергой угли и вновь уставился на огонь. Потом, вздохнув, встал и пошел менять оставшегося на руле товарища, предоставив мне возможность думать над превратностями судьбы без посторонней помощи.
Драагское сражение… Я ведь его хорошо помнил. Первое и, пожалуй, единственное большое сражение, которое я здесь проиграл. Точнее, нет, не так, сражение-то я выиграл, но вот потом, тщательно подсчитав свои потери, схватился за голову и приказал остановить наступление. Победа, конечно, была не пиррова, но мне очень не нравится терять своих людей, а тут на поле боя осталась почти четверть армии. Конечно, не все убитыми, но и раненым быть тоже не сладко — помню, на собственной шкуре прочувствовал. И потому в той войне мы ограничились аннексией примерно половины территории противника, хотя могли бы захватить все. Может, и стоило, кстати, все же на нас напали первыми.
А эти трое, похоже, были как раз в том легионе, который принял на себя наш первый удар и сражался при этом с чрезвычайным мужеством и отменным мастерством. Он, кстати, и полег там практически весь. Не думал, что когда-нибудь буду разговаривать с солдатами этого легиона. Очень может статься, именно их лица я видел в бинокль, когда наблюдал за ходом боя… А возможно, именно на них обрушилось мое таранное заклинание, когда я все же сумел продавить защиту их магов. Хотя нет, попади они тогда под удар, со мной бы сейчас не разговаривали, остались бы на том холме перемешанной с землей кровавой кашей. Но все равно… И вот, они спасают мне жизнь. Судьба все же женщина со странностями.
