А конкретно для меня эту карту он рисовал сам, лично, равно как, впрочем, и все остальные.
— Через три часа мы должны быть вот здесь. — Я ткнул в карту пальцем с коротким, аккуратно подстриженным ногтем.
Эти ногти, кстати, служили для многих дворян, в основном молодых, поводом для насмешек. Правда, за моей спиной и только тогда, когда смеющиеся были уверены, что я не слышу. По мнению этих молокососов, дворянину не пристало так стричь ногти и, кстати, волосы, как это делаю я. У дворянина ногти просто обязаны быть длинными, холеными, дабы показать, что их обладатель может позволить себе всю жизнь ничего не делать. Интересно, как они со своими пятисантиметровыми когтями за меч браться будут? Я про гигиену молчу. Впрочем, пес с ними, те, что поумнее, рано или поздно повзрослеют и обращать внимание на абсурдные загибы моды перестанут, а кому мозгов на это не хватит, пускай хоть загнутся.
— Успеем? — Вопрос был коротким, деловым.
— Разумеется, сюда ехать не больше двух часов. Правда, лошадей придется отпустить, ну да и ладно, не пропадут коняшки. Обязательно найдется какой-нибудь умник, который наложит лапу на бесхозную животину. И не делай круглые глаза, там мы просто сядем на корабль. Изменим средство передвижения — так будет чуть быстрее и намного менее заметно.
Насчет менее заметно я не шутил. Это с моей стороны граница на замке, а мои соседи относятся к безопасности как дурак к поносу. Авось все нормально будет. Ага, а потом от дизентерии помирает… Так что сойдем мы на берег в любом порту, заплатим въездную пошлину — и вперед, о царящих в приморских городах моих соседей порядках мне известно неплохо. Разведка свой хлеб даром не ест.
В принципе так и получилось, во всяком случае, на первом этапе. Маленькая, удобная бухточка, корабль, замерший неподалеку, и шлюпка, подобравшая пассажиров. Я платил золотом, и капитан этого корыта, шхуны с названием «Морской конь», более приличествующим какому-нибудь стремительному пассажирскому судну, не упустил возможности заработать. Правда, задаток я дал небольшой, а то еще решит, морской волк хренов, что можно взять деньги и свалить, а так… Он ведь успел оценить толщину моего кошелька. Правда, глядя на то, как блеснули хитрые маленькие глаза на заросшем чуть ли не до бровей лице, я решил быть настороже — мало ли какая мысль придет в голову старому прохвосту. Паранойя, конечно, однако излишняя доверчивость долгой и счастливой жизни не способствует. Тем более что, судя по разрезу этих самых глаз и вдобавок крупному мясистому носу, в роду у капитана не обошлось без гоблинов. Эти же носороги народ такой, что от них можно ожидать любой подлости. Эллина, кстати, была со мной солидарна, поэтому спали мы с ней в отведенной нам маленькой каюте (полдня девушка потратила на то, чтобы хоть немного отмыть ее от многолетних наслоений грязи) по очереди, магическую сигнализацию на дверь я повесил, да и пищу на предмет отравы или снотворного проверял.
Кстати, Эллина и впрямь оттаивала — все же долго держать язык за зубами смерти подобно для большинства женщин. Мне порой кажется, что им просто надо выговориться, иначе помрут. Вот и эта конкретная особь противоположного со мной пола, хоть и не была излишне болтлива, от скуки разговорилась довольно быстро. В общем, за два дня путешествия я услышал много, в первую очередь, правда, баек из наемничьего фольклора. Полезной информации для меня они практически не несли, но все же слушать достаточно остроумные и интересно рассказанные истории гораздо лучше, чем тупо рассматривать неспешно покачивающийся перед глазами потолок. Хорошо еще, заклинание от морской болезни я тоже знал. А также заклинание от боли в желудке — готовили здесь паршиво.
К утру третьего дня путешествие стало меня откровенно бесить. Все же я привык совсем к другим скоростям, и неспешно раздвигающая невысокую волну шхуна действовала на привыкшую к стремительным действиям натуру раздражающе. Да что уж там… Любой боевой корабль, сошедший с моих верфей, был раза в три быстроходнее этого убожества корабельной архитектуры — не зря же я привозил в этот мир, помимо прочего, чертежи самых лучших чайных клиперов, какие только были когда-либо построены в моем родном мире. Ну и других кораблей, разумеется, тоже, ведь еще где-то за полвека до моего рождения парусные корабли строились серийно и ни в чем не уступали, а во многом и превосходили пароходы. Естественно, эти корабли были совершенны, и в результате, получив чертежи, верфи стали в меру сил и возможностей копировать их. Теперь у меня был лучший в этом мире военный флот, да и торговые корабли тоже были хороши. Утюг же, на котором я плыл сейчас, мог похвастаться разве что запредельным поголовьем крыс, но никак не ходовыми качествами. Вдобавок корабельный маг, обязанностью которого было обеспечить попутный ветер, сейчас находился в расстроенных чувствах по поводу исчезнувшей магии и лечил их с помощью давно известного средства. Когда я видел его в последний раз, от него разило, как из винной бочки, а было это больше суток назад. С того времени маг не показывался, и я подозревал, что он сейчас, мертвецки пьяный, дрыхнет в своей пародии на каюту.
Поднимаясь в то утро на мостик по грязному трапу и гадая, на кой вдруг понадобился капитану, я еще раз подумал о том, что путешествие начинается неудачно. И чепуха это насчет романтики — паруса здешних кораблей красивы лишь издали, да и всякой экзотики вроде летучих рыб не наблюдается. Впрочем, хрен с ними, главное, погода хорошая, а то я не был уверен, что в изрядный шторм наша посудина не развалится на отдельные дощечки.
Капитан был на редкость хмур. Он и раньше-то не выглядел записным весельчаком, но тогда его поведение вписывалось в рамки самого обычного человека. Ну, не всем же быть клоунами… Сейчас же капитан «Морского коня» Иоахим Грогсон был мрачнее грозовой тучи. И на приветствие мое, что характерно, не отреагировал. В ответ же на мой вопрос, что случилось (ответа я, кстати, не ждал — был уверен, что капитан вчера просто выпил лишку), он только ткнул пальцем в сторону кормы:
— Взгляните, сударь. Что вы на это скажете?
А что я мог сказать? Не моряк я, и потому для меня была самая обычная, можно сказать, идиллическая картинка. Море как море, ну, еще парус на горизонте. Так я, с предельной откровенностью, и ответил.
На это капитан только хмыкнул:
— А что вы ответите, если я скажу, что этот, как вы говорите, парус уже четыре часа идет одним с нами курсом и постепенно приближается?
— Может, ему просто в одну с нами сторону.
— Все может быть, — мрачно пробурчал капитан, — только мне это не нравится. Считайте предчувствием, суеверием, чем хотите, но — свербит.
Я медленно кивнул. Если человек, даже рискуя, что его посчитают трусом, не боится говорить о своих предчувствиях, то к его словам стоит отнестись очень серьезно. А уж если учесть, что пиратство в этих водах — явление обыденнейшее… Это у моего побережья быстроходные клиперы в два счета отправили на дно несколько десятков пиратских посудин, не озабочиваясь такой пошлостью, как захват пленных. После этого уцелевшие пираты тут же просекли фишку и сделали ноги, отправившись в более спокойные, с их точки зрения, воды. Гнаться за ними никто не стал, достаточно было и того, что их раз и навсегда отучили нападать на корабли под моими флагами, а уж проблемы соседей — это только их проблемы.
