Книга Куролесов и Матрос подключаются, страница 12. Автор книги Юрий Коваль

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Куролесов и Матрос подключаются»

Cтраница 12

— Если сдался — деньги мои! — сказал Лошаков. — А если играешь, говори «сэра». У, какие глаза! Как помоями налиты! Говори!

— Я не сдался, дорогой сэр, — сказал Зябликов. — Бейте!

— Сейчас вдарю! Вдарю стулом по твоим трёхрублёвым нервам! У тебя ведь и вся душа стоит три рубля! Не больше, никак не больше! Бью по трём рублям! Играю свояка!

С огромным стулом на плече Лошаков прицеливался особенно тщательно, да и шар-то был трудный, свояк.

— Тишина в павильоне, — приказал Лошаков. — Я готов! Замрите! Мотор!

Все замерли, и Лошаков легко катнул стулом шары. Шар с номером на боку 13 повлёкся по зелёному сукну, стукнулся об шар с номером 8, отскочил от него и медленно провалился в лузу, где лежала лошаковская сторублёвка.

Обвал воплей рухнул в бильярдной. Шара, забитого стулом, кармановцы ещё не видывали. Они кинулись обнимать Лошакова, тискали его и целовали, требовали автограф, приглашали в театр. Многие просили подержаться за стул. Трогать понапрасну победный стул гражданин не позволил, сел на него, успокаивающе замахал ладонью:

— Должен передохнуть… нервное перенапряжение… Чем играть дальше — вот вопрос. Нет ли у кого зубной щётки?! Или урной попробовать? Дайте урну!

В этот момент триумфа и славы на плечо гражданина Лошакова легла тяжёлая и властная рука и послышался хриплый стальной голос:

— Урны не надо! Ваши документы!

Глава шестая. Звуки бака

— Когда же? — спросила Шурочка. Она прижимала к груди эмалированный бак с огурцами и глядела на Васю.

— Чего когда?

— Когда полюбил?

— Да пока ты ползала взад-вперёд. Нахлынуло.

— Тогда ползём вон туда, — сказала Шурочка, и, толкая перед собой бак с огурцами, она поползла на четвереньках в ту сторону, где бурьян был погуще.

Вася тронулся за ней. Вставать на ноги, подниматься во весь рост было неловко. Влюблённые, казалось им, должны ползти. Забравшись в глубину бурьяна, девушка оглянулась.

— А я что тебе, понравилась, да? Хочешь огурца?

— Очень понравилась. Хочу.

— И ты мне понравился, — сказала Шурочка, выбирая огурец поукропистей. — Потом понравился, когда я выползла назад с баком. Ты так жутко на меня глядел.

Вася и сейчас глядел на неё самым неожиданным образом, и Шурочка глядела в ответ, а в воздухе над ними что-то происходило, что-то шевелилось, возникали какие-то запахи и дуновения, какая-то пыль, отблески и дрожь. Всё это, взятое вместе, постепенно складывалось в небольшое облако, которое всё расширялось, расширялось. Скоро это было уже совершенно круглое облако, которое имело полтора метра в диаметре. Это было облако взаимной любви, которое и колебалось над бурьяном.

Куролесов и Матрос подключаются

Когда облако окончательно сформировалось, Шурочка достала из бака ещё один огурец, обдула его, обтёрла, кокетливо поцеловала этот огурец и, хихикнув, протянула Васе. Куролесов схватил огурец, бешено откусил с хрустом, прожевал, проглотил и, чувствуя, что становится круглым болваном, поцеловал огрызок огурца и передал через бак даме.

Прикрыв глаза, она многозначительно заглотила остатки поцелуев.

— А мама дала мне телеграмму: приезжай за огурцами. Ну я и поехала, а ты там, в погребе, вот уж не ожидала.

— Да и я-то сижу, зрение в темноте тренирую, вижу — рука! Ну, думаю — надо кидаться! Кинулся, а это — ты! Я и влюбился!

Тут Вася придвинулся к девушке поближе, хотел её обнять, да бак с огурцами мешался. Он отодвинул бак, но Шурочка вернула бак на место. Тогда Вася обеими руками обхватил и Шурочку и бак. Бака попалось в его объятья побольше. Куролесов изловчился и через бак поцеловал девушку в щёку.

— Убери бак, — сказал он.

— Ни за что.

— Так и будем разговаривать? Через бак?

— Ага, — хитрила Шурочка.

— Ну ладно, согласен, — сказал Вася, а сам хитроумно пополз вокруг бака к ней, но она уползла на другую сторону.

— Давай ещё по огурчику, — сказала она.

Пыльные цветы бурьяна склоняли над ними свои буйные головы, и случайные прохожие никак не могли понять, что за звуки доносятся из придорожной канавы. А это был хруст огурцов и поцелуи. А уж редкие гулкие звуки — это были удары Васиной головы об бак.

Глава седьмая. Бильярд по-кармановски (Окончание)

— Нет! Нет! Я требую урну! — кричал гражданин Лошаков, вырываясь из рук старшины Тараканова. — Я буду играть с ним урной.

Зрители в бильярдной в первую минуту не могли сообразить, что, собственно, происходит? Почему этот длиннорыжеусый схватил вдруг мастера ударить стулом по шару?

Первым сообразил дело журавель Зябликов. Он вдруг нервно принялся выковыривать из луз свои часы с трёшками.

— Кажется, облава! — прошептал кто-то.

— Облава, облава! — шёпотом закричали зрители. — Берут всех подряд! — И зрители брызнули из бильярдной.

Зябликов кинулся к двери, но не смог пробиться сквозь человеческую пробку и, спотыкаясь об кий от Кудасова, выпрыгнул в окно.

— Стой! — орал вслед ему Лошаков. — Держи его! Да я его этажеркой обыграю! Умывальником!

— Спокойно, гражданин! Стоять! Руки! Руки! — Старшина быстро пробежал пальцами по пиджаку и другим карманам гражданина Лошакова. — Спокойно, гражданин, стоять!

— Стою, стою, — отвечал Лошаков. — Чего тебе надо?

Гражданин Лошаков совершенно ничего, что происходит, не понимал и сообразить не мог. И только тревожная мысль, что правды на свете нет, приходила ему в голову.

— Товарищи оперативники! — сказал Носкорвач, подойдя вплотную к Лошакову. — Это грабитель Пахан, я узнаю его.

— Молчи, цыц! — сказал капитан Болдырев, обходя и разглядыва Лошакова со всех сторон. Первым делом почему-то он оглядел его ботинки, вперился в глаза, и в них почудилось ему что-то родное. — Так, — сказал капитан. — Дело об угоне кобылы и снятии сапогов. Гражданин Коровий?

— Лошаков, — сказал Лошаков — Отдайте стольник.

— Эх, Носкорвач, — сказал капитан, — обманул, значит? Невинного нам подсунул? Так?

— Конечно, подсунул, — радостно засмеялся Носкорвач, — обманул. Обязательно обманул. Как же мне вас не обмануть-то, таких доверчивых? Оперативников обманывать — моя гордость, моя радость.

— Со следа свёл? — вскричал Тараканов.

— Обязательно свёл! — веселился Носкорвач. — Я ведь камикадзе. Знаете, у японцев были такие камикадзе? Их сажали в торпеду, и они мчались на корабль. Они корабль взрывали, но и сами, конечно, отдавали концы. Вот и я в конце концов взорвусь. Правда, я — кармановский камикадзе, торпеды у меня нету — шкаф с носками.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация