— Ничего здесь нет. Но пыли много, значит, ничего и не было, то есть в люстру эту никто еще не лазил, — отметил Ромка, вытирая о джинсы руки. — Ладно, пошли в школу учиться.
Сестра с сожалением сняла кошку с коленей.
— Вот так всегда бывает, — не преминул отметить он. — Знаешь закон кошачьей безысходности? Лешка покачала головой.
— Не помню.
— «Как только кошка растянулась и начала засыпать на ваших коленях, вам срочно понадобилось встать и идти».
— Это правда, — вздохнула девочка, а кошка недовольно зыркнула на него желтыми глазами, словно поняла, что речь идет о ней.
— Се ля ви, Киса, — наклонился к ней Ромка, а затем бодро направился к двери и тут же одной ногой вляпался в творение своих собственных рук — липкую черную лужу, причем в самую ее середину.
— Вот блин! — с ужасом вскрикнул и громко захныкал: — Что ж теперь делать-то?
— Это называется: не лей другому лужу, сам в нее попадешь, — не смогла сдержать улыбки Лешка. — Ладно, давай я тебе помогу.
Ромка ухватился за притолоку и, застыв на одной ноге, как цапля на болоте, посмотрел на сестру жалобными глазами.
— Это ничем не вытрется. И следов здесь нельзя оставлять, а то мы их перепутаем с теми, какие оставит наш «искатель», — он прямо-таки стонал от горя.
Допрыгав на одной ноге до кухни, он нашел там старую тряпку, кое-как вытер ею свою пострадавшую кроссовку, затем взял еще одну, белого цвета и чистую, обернул ею ногу, а сверху, чтобы тряпка лучше держалась, нацепил полиэтиленовый пакет, запихнув его края внутрь кроссовки. Издали можно подумать, что его нога упакована в толстенный гипс.
— А теперь пойдем скорее за растворителем, — сказал он и, кое-как прицепив к двери очередную «пломбу», хромая, поплелся вниз.
Выйдя на улицу, он огляделся по сторонам.
— Здесь где-то магазин ковровый был, может, там растворитель продается? Сбегай, а?
— Ладно, — согласилась Лешка, а Ромка в ожидании сестры решил отхромать немножко в сторонку, чтобы присесть на парапет, окружавший здание с огромными окнами, в котором шел ремонт.
— Рома, что с тобой? — услышал он вдруг знакомый и крайне испуганный голос и с досадой обернулся. Так и есть, опять он, Антон Матвеевич, собственной персоной. Надо было давно сообразить, что учитель живет где-то в этом районе, иначе они не встречались бы с ним на каждом шагу.
— Нога, — прохрипел Ромка. С неподдельной мукой на лице. Уж очень жалко новенькую кроссовку: а вдруг она и растворителем не отчистится? Ведь именно так, по его собственному замыслу, все и должно было быть. Он как раз и рассчитывал на несмываемый мазут, готовя ловушку для искателя чужих сокровищ.
— Снова подвернул? — искренне посочувствовал историк. Не поверить своему ученику в данный момент Антон Матвеевич никак не мог, так как притворяться здесь мальчишке явно не для кого.
— Снова, — горестно подтвердил Ромка. Антон Матвеевич протянул к нему руку.
— Помочь тебе дойти до метро? Или вызвать «Скорую помощь»?
Ромка быстро замотал головой.
— Не надо, мне Лешка поможет, сестра моя. Она сейчас в аптеку за лекарством побежала, за обезболивающим. Я его выпью, и у меня скоро все пройдет. Если вы помните, так у меня уже один раз было, а вы не поверили, — не преминул укорить он учителя.
— У тебя, наверное, привычный вывих, — озабоченно и немножко виновато сказал Антон Матвеевич. — Тебе непременно надо к врачу. А как вы здесь с утра оказались? — вдруг спохватился он.
— А мы у тети нашей сегодня ночевали. Она у нас болеет, я вам об этом говорил, помните? Да вы за меня не волнуйтесь, идите. Я сейчас здесь немножко посижу, передохну, и мы с сестрой в школу приедем. Уроки ведь нельзя пропускать. — Ромка сменил выражение подлинного страдания на мужественный вид, но, не сдержав тяжелого вздоха, опустился на каменный парапет у дороги.
Антону Матвеевичу его было очень жалко, но он спешил на урок.
— Ну, смотри, — с сочувствием сказал он.
— Вы там в школе предупредите, пожалуйста, что я задержусь, — еле слышно простонал вслед ему мальчишка.
Лешка еще издали заметила, что ее брат с кем-то разговаривает.
— Кто это? — осведомилась она, протягивая страдальцу бутылку с растворителем.
— Антон. Прикинь, поверил, что я ногу подвернул, — и Ромка пересказал ей беседу с историком.
— Ну, ты даешь! — восхитилась Лешка.
— Нет худа без добра, — назидательно произнес брат. — А вату, конечно, забыла купить?
— А ты не говорил!
— Вот балда! А чем же оттирать-то? Тряпка не поможет. Беги снова. Вата в аптеке должна быть, а аптека, знаешь, где? Или в книжном, или в продовольственном.
— Найду.
Вернувшись с большой пачкой ваты, Лешка стала помогать Ромке оттирать мазут с его ненаглядной кроссовки. Но как они ни старались, черные пятнышки кое-где все же остались. А времени на оттирку ушло — уйма. Но зато Ромку нисколько не волновало, что ему [скажут в школе. К счастью, теперь в лице Антона Матвеевича он обрел надежного союзника.
Засунув под пятку оставшийся кусок ваты, что помогло ему отлично хромать, Ромка с триумфальным видом вошел в класс. Урок давно начался. Все обернулись в его сторону. Ромка взглянул на лица одноклассников. Кое-кто его жалел, а кто-то и злорадствовал: ну и достанется же сейчас Северцеву от Антона!
— Садись, Рома, — вопреки ожиданиям учеников, весьма благожелательно произнес Антон Матвеевич и сочувственно поинтересовался: — Как твоя нога, лучше?
— Немного, — снова изобразив высшую степень мужества и умения терпеть боль, ответил Ромка и, торжествующе обведя глазами класс, медленно уселся на свое место.
«А это даже хорошо, что у меня не весь мазут оттерся, — подумал он. — Значит, и у него он не ототрется».
Днем они с Лешкой снова съездили на Воробьевы горы, но на смотровой площадке — пристанище скутеристов — опять никого не обнаружили.
— Правильно, сегодня же снова не четверг и не суббота, — прикинул Ромка. — А вчера мы никак не могли сюда попасть.
Вспомнив о куске ваты в кроссовке, мешающей ему нормально ходить, он отбросил ее в сторону и тронул Лешку за руку:
— Слушай, а вдруг он уже там? Хотя это было бы плохо. Пусть лучше он вечером пожалует, да, Лешка? Поэтому сегодня мы с тобой никуда не поедем, чтобы снова самим в мазут не вляпаться. У кошки молока с рыбой полно, перебьется. Надо дать ему возможность тоже как следует вымазаться. Только бы он пришел туда позже! А мы съездим завтра утром, перед аэропортом, да?
Лешка кивнула и вздохнула:
— Снова рано вставать.
— Ничего не случится, встанем!
— А сейчас заедем к Венечке, а? — просительно заглянула она в глаза брату. Он нисколько не возражал.
