Мы взяли ведро и, как послушные дети, пошли по тропке в деревню Пеньки. А как только скрылись от маминых глаз, сразу, как непослушные дети, свернули к монастырю, который здорово нас привлекал своими тайнами. И романтической стариной, как сказала бы мама.
…В этот раз монастырь нам еще больше понравился. Всем своим видом. Он, хоть и был разрушен веками, все равно красовался своей мощью. Толстенные и высокие стены, угрюмые башни с бойницами, из которых выглядывали не пушки и всякие самострелы, а кудрявые приветливые березки, которые неизвестно на чем там растут.
– Во! - сказал Алешка. - Попробуй такую крепость взять, да? Просто так на стену не залезешь, а уж когда в тебя стрелы летят и кипяток на голову льют… Ты бы полез?
Мы согласились - что да, не полезли бы. Но тем не менее, войдя в ворота, заглянули в боковые ходы воротной башни.
Там шли наверх крутые, развалившиеся ступени, заваленные обломками камней и какими-то железяками.
Недолго думая, мы полезли по ступеням. Они уже все расшатались и гулко постукивали под нашими ногами.
На самом верху у этой воротной башни была площадка, огражденная каменными зубцами. И здесь тоже березки росли. И ящерицы на зубцах грелись.
– Здорово, да? - сказал Алешка, когда мы подошли к самому краю и стали обозревать окрестности.
Вокруг, во все стороны и во все дали, лежала земля древней Смоленщины. Кругом были просторы. Леса, поля, деревни. Блестели под солнцем изгибы рек. Сверкали пруды и озера. Тянулось невдалеке неутомимое шоссе, по которому бежали и бежали всякие машины.
Кругом было безлюдье… Но не во дворе монастыря. Мы вдруг услышали какой-то стук и, повернувшись, увидели, как неизвестно откуда появился человек в черной куртке с капюшоном на голове.
– Черный монах! - шепнул Алешка и присел за каменным зубцом.
Я тоже пригнулся и стал наблюдать.
Человек в черной куртке, откинув на спину капюшон, вытащил из кармана блокнот и стал, поглядывая по сторонам, что-то в нем рисовать и записывать.
– Шпион? - спросил меня Алешка.
Ну да - шпион. Тоже мне, объект для разведки - старые развалины. Я об этом нашептал Алешке в ухо. А он мне в ответ:
– Ну и что? Может, он здесь старинный клад ищет? И на свою родину его увезет? Нет, что ли?
Тем временем неопознанный «шпион» стал замерять рулеткой разбросанные камни и записывать замеры в блокнот. Ну уж камни-то он на родину не потащит…
Я неосторожно переступил с ноги на ногу, со стены сорвался камушек, шмыгнул между зубцами и звонко упал вниз. Черный монах поднял голову и спросил:
– Ну и что?
Мы, затаившись, промолчали. А потом все-таки выглянули из-за зубцов.
– Нашли что-нибудь интересненькое? - спросил незнакомец. - А я нашел. Спускайтесь - покажу.
Вид у него был вполне безобидный. На шпиона не очень похож. Узенькая бородка с редкой сединой, очки на кончике носа и веселые глаза. Впрочем, как выглядят шпионы, мы все равно не знали, не видели их живьем ни разу. Ни одного.
Мы спустились в монастырский двор и подошли к незнакомцу.
Он с интересом оглядел нас поверх очков и сказал, слегка наклонив голову:
– Афанасий Ильич. А вас я уже знаю по именам. Дима и Алеша, верно?
– Откуда вы знаете? - насторожился Алешка, подозревая все-таки в нем шпиона.
– От вас самих. Вы так звонко перекликались…
– А чего вы нашли? - спросил я.
– Много чего! - Он снял с плеча сумку и раздвинул «молнию». И стал доставать свои находки.
Ничего там особенного не оказалось, на первый взгляд: какие-то камешки, черепки, железячки. Но у нашего нового знакомого блестели глаза и даже подрагивали пальцы, когда он перебирал свои «сокровища».
– Вот это, - он показал нам замысловатый черепок с загогулинкой, - это фрагмент глиняной кружки. Лет четыреста ей, не меньше.
– Я таких фрагментов, - пренебрежительно сказал Алешка, - сто штук вам на свалке наберу. Даже поновее, чем четыреста лет.
Но Афанасий Ильич только снисходительно улыбнулся.
– А вот это, - и он протянул Алешке круглый черный камень, величиной с теннисный мячик, - это настоящее пушечное ядро шестнадцатого века, кованое.
– Булыжник, - поморщился Алексей и, принимая камень, едва не уронил его мне на ногу - такой он оказался тяжелый.
– Чугун, - пояснил Афанасий Ильич. - Я это ядро из западной стены выковырял. О чем это говорит? - и он ткнул Алешку пальцем в грудь.
– О чем, о чем? - проворчал Алешка, возвращая ядро. - Что стены из ядер строили, что ли? Чтобы покрепче были…
Афанасий Ильич улыбнулся. Улыбка у него хорошая была - снисходительная такая, но не обидная. От такой улыбки дураком себя не чувствуешь.
– Это говорит, ребята, о том, что монастырь в далекие времена подвергался осаде. Враги обстреливали его из пушек, вели подкопы под стены и взрывали их бочками с порохом, шли на приступ… Вы вообще-то знаете, что такое монастырь?
– А как же! - заносчиво похвалился Алешка. - Это государство в государстве. Там монахи живут. Богу молятся. Промыслы всякие…
Афанасий Ильич внимательно и даже с некоторым почтением посмотрел на него:
– Откуда такие сведения, коллега?
– Из разных источников, - уклонился Алешка от прямого ответа, чтобы не подвести папу - вдруг эти самые сведения не соответствуют действительности.
– В целом ты прав, - согласился Афанасий Ильич. И достал еще одну реликвию, бережно завернутую в мягкую чистую тряпочку. - Самая главная находка, - пояснил он и, развернув тряпочку, показал нам большой красивый медный крест, весь позеленевший от древности. - Не исключено, что этот крест носил на груди сам настоятель монастыря.
И еще он показал нам два здоровенных гвоздя. Очень необычных. У них были мощные квадратные шляпки, и сами гвозди в сечении тоже были квадратные. Ну очень старинные…
Мы уселись на теплый гладкий камень, согнав с него пригревшихся на солнышке ящериц, и Афанасий Ильич, набив и раскурив трубку, стал нам рассказывать про монастыри. Хотя мы об этом его и не просили…
Глава V
«ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ…»
Афанасий Ильич не был никаким шпионом и никаким археологом. Он был архитектором, знатоком старинных зданий и сооружений и специалистом по их восстановлению и реставрации.
Сюда, на землю древней Смоленщины, он приехал, чтобы составить описание монастыря и подготовить свои научные соображения по его восстановлению. Потому что этот монастырь, заброшенный и полуразрушенный, представлял собой необыкновенную историческую ценность. Он был типичным монастырем - крепостью на смоленской земле и ограждал всю Русь от всяких нашествий с Запада: от литовцев, поляков, шведов и других завоевателей. Недаром город Смоленск, обнесенный высокой стеной, издавна называли «ключом государства Московского». Он стоял на пути всяких интервентов, с самой глубокой древности и до наших дней.
