– У нас денег нет, - охладил его я.
– Зато есть чуткие люди, которые не оставят в беде маленьких мальчиков.
– Каких еще мальчиков?
– Нас с тобой, чудак!
И брат стал вылавливать глазами из потока машин наиболее для нас подходящую.
– Так, - бормотал он, - иномарки не берем. Да они и не остановятся. Ищем дачника. Дачники - добрые люди…
Господи, подумал я прямо-таки мамиными словами, как быстро взрослеют нынешние дети, как они быстро набираются житейского опыта. Себя я к нынешним детям уже не относил.
Алешка поднял руку, и возле нас затормозил старенький «Москвич», на верхнем багажнике которого лежал привязанный бельевой веревкой велосипед. И детская ванночка.
– Что случилось? - высунулась в правое окошко озабоченная своими делами пожилая дачница с добрым лицом.
Я уже было открыл рот, но Алешка меня опередил.
– Извините, пожалуйста, - жалобно заныл он. - Нас папа потерял…
– Как потерял?! - ужаснулась дачница. - Котя, ты слышишь? - она повернулась к водителю. И повторила Алешке: - Как потерял?
– У нас испортилась машина, и папа на буксире поехал в мастерскую. А нам велел дожидаться его здесь. Мы ждем-ждем, а его все нет и нет…
– Уже три дня, - зачем-то буркнул я.
– Он шутит, - поспешил Алешка. - С горя. Вы не подбросите нас до мастерской? Но у нас денег нет.
Дачница опять повернулась к водителю:
– Как, Котя? Надо выручить деток.
Особенно таких чутких, некстати подумал я.
– А если вы разминетесь? - спросил Котя. - Папа приедет, а вас нет!
– Ну, если мы не застанем его в мастерской, - наконец-то кстати вставил я, - мы сюда вернемся.
– Садитесь, - сказал Котя. - Если поместитесь.
Все заднее сиденье было завалено узлами, коробками и всякими дачными вещами. Но мы втиснулись среди них и поехали.
Мастерская находилась недалеко. Вскоре на обочине показался большой разноцветный щит, на котором был нарисован гаечный ключ. И написано: «Любой ремонт. Шиномонтаж. Круглосуточно».
Котя остановил машину.
– Так уж и быть, - сказал он. - Пройду с вами. Если вашего папы там уже нет, отвезу вас обратно.
Этого нам только не хватало! Чрезмерная доброта тоже, оказывается, не всегда полезна.
Но Алешка, современный ребенок, быстро нашелся:
– Вон! - радостно заорал он. - Вон наша машина! - И указал на такой навороченный джип, что бедный дачник Котя с изумлением оглядел нас и пробормотал:
– А по виду и не скажешь…
Мы сердечно поблагодарили добрых дачников и помчались к джипу.
– Здорово? - спросил меня на бегу Алешка. - И почти ничего не соврали!
– Эй! - послышалось сзади. - Стойте, ребята!
Мы оглянулись - за нами бежал дачник и чем-то размахивал. Мне показалось, что палкой.
– Ходу! - приказал Алешка. - Удираем!
Мы прибавили скорости, обежали злосчастный джип, завернули за угол мастерской и под непрекращающиеся крики: «Стойте! Куда же вы!» заметались между кузовами старых машин.
Добегались до того, что на одном вираже чуть не врезались в живот дачника.
– Что же вы! - Он никак не мог отдышаться. - Я за вами бегу-бегу, ору-ору… Вы свой пакет в машине оставили. - Он одной рукой держался за сердце, а другой протягивал нам пакет с гостинцами.
Нам стало стыдно.
Алешка достал из пакета шоколадку и протянул ее Коте:
– Передайте, пожалуйста, вашей супруге с нашей благодарностью.
И где он только нахватался таких манер?
– Спасибо, - растрогался Котя. - Правда, это не моя супруга, а моя мама, но я все равно передам. - И он устало пошел к своему «Москвичу».
Так, теперь наша задача - не попасться на глаза дяде Федору, который наверняка уже где-то здесь «контролирует» ремонт «фордика». Нашли мы его в одном из боксов, где вокруг нашей машины сгрудились автомеханики в красивых комбинезонах, среди них мелькала облезлая шапка дяди Федора и слышались некоторые реплики:
– И какой сапожник движок перебирал?
– За такую работу руки оторвать мало.
– Не, это уж слишком… круто, - это смущенный дядя Федор пробормотал.
Мы выскользнули из бокса.
– Пошли ядро искать, - сказал Алешка.
– Где ж его искать? - спросил я безнадежно. - И как?
– Как-как… Очень просто, по дырке в стене.
Мы обошли боксы и, плутая между бывшими машинами, бродили вдоль стен, высматривая подходящую дырку.
– Вот она! - шепнул Алешка и показал на ровное круглое отверстие в металлической стене. В той самой, у которой «всю половину снесло», по рассказу дяди Федора.
Мы подошли поближе, чтобы примериться - куда это вредное ядро полетело после стены, и вдруг прямо над нами раздался до боли знакомый голос:
– Это точно?
Я чуть было машинально не ответил:
– Да, точно!
Но вместо меня нашлось кому ответить.
Незнакомый голос, уверенный и напористый, но какой-то свистящий:
– Точнее не бывает, Малыш. Сам оформлял груз, сам отправлял. Французская косметика. Представляешь, какие это баксы? Заберем - и можно сворачивать лавочку. Деньжат нам, Малыш, до пенсии хватит.
– Не называй меня Малышом, - раздраженно ответил Чашкин. - Сколько раз тебя просить? Мне неприятно.
В ответ раздался злой смешок:
– А как тебя называть? Гулливером? Еще обиднее.
– Я же не называю тебя Сусликом…
– Попробовал бы! - опять рассмеялся незнакомец. - Я для тебя всегда был и буду уважаемый человек - Иван Иванович Лодкин.
Мы, конечно, слушали вовсю, со всем усердием. Не зря мы сюда приехали!
– Так, - серьезно присвистнул этот Лодкин. - Доза готова? Не подведет лепила?
– Обещал сегодня. Я заеду к нему.
– Добро. Значит, останавливаете фуру, как всегда, на двести семидесятом километре. Место удобное, тихое, постов поблизости нет. И гоните ее в монастырь. Перегрузку сделать сразу же.
– А куда отправлять?
– Как обычно - Фирсу, в его маркет.
Мы с Алешкой чуть в ладоши не захлопали. Такая удача!
– Значит, Малыш, фура будет на месте встречи где-то в девятнадцать часов. Пост выставляйте пораньше, не ровен час - пропустите. Все головы вам оторву.
– Где тебя искать, если что? - спросил Чашкин.
