Авторучка лежала все там же, во внутреннем кармане полушубка, висевшего на вешалке в прихожей. Сейчас в авторучке оставалось пять шприц-иголок — две убойные, с мгновенно действующим ядом из разряда аналогов кураре, и три снотворных. Но для того, чтоб добраться до авторучки, надо было пройти мимо двери спальни, где оставался Цигель. Валерия рассчитывала, что он, как это обычно бывало, сразу после траха заснет и проспит еще хотя бы пару часов, пока опять палка не вскочит. Так было в течение всей этой ночи. Он-то храпел, гад, а измочаленная Лера маялась бессонницей. От того же храпа, вони и общей неудовлетворенности. Только-только успокаивалась и засыпала, как кабан опять начинал ее слюнявить и лапать… Бр-р!
Но в этот раз Цигель не спал. Он услышал шаги Валерии, слез с кровати и, тяжело топая, подбежал к ней:
— Куда намылилась? — прохрюкал он. — Не спится, что ли?!
— Попить захотела, — ответила Лера первое, что в голову пришло. — У тебя вроде минералка была…
— Ну, пошли, попьем… — ухмыльнулся Цигель, ущипнув Валерию за талию. — А потом я тебе еще разик впиндюрю…
— Может, лучше поспим сейчас? — робко пролепетала Валерия. — Часика три-четыре? А потом, поутряночке, со свежими силами…
— Посмотрим… — хмыкнул Цигель, и они прошли через прихожую на кухню. Само собой, Валерия не рискнула даже поглядеть в сторону своего полушубка. Цигель — тертый калач, поганка! Что-что, а заподлянку какую-нибудь носом чует. И, несмотря на общую рыхлость, силы у него, чтоб свернуть Валерии шею, вполне хватит. Весит-то, гад, за сто кило…
Когда зашли в кухню, Цигель включил свет, и Валерия испытала еще один прилив стыда и душевной тошноты. Потому что увидела себя и этого кабанищу рядышком, при хорошем освещении и в голом виде. Как же она опустилась до того, чтоб спать с таким уродищем?!
Конечно, Цигель налил минералку в один большой пивной бокал, сам выхлебал половину, а остальное милостиво дал ей допить. Лере даже прикоснуться к этому бокалу было противно, не то что пить из него, но все же стоическим усилием воли она преодолела отвращение и, зажмурившись, выпила минералку, как водку, единым духом, потому что ей показалось, будто даже от бокала тухлятиной пахнет.
— Ну что, промочила горлышко? — оскалил гнилые зубы Цигель и вдруг внезапно схватил Валерию обеими руками за шею.
— Ты что?! — в ужасе прохрипела она.
— Рассказывай, сука, чем ты меня травануть хотела?! — прорычал Цигель, а глаза у него налились кровью, будто у настоящего кабана-секача. В следующую секунду он с силой ударил Валерию головой о стену, и госпожа Корнеева потеряла сознание…
ИГРА В ГЕСТАПО
Какое время Валерия провела в отключке — неизвестно. Во всяком случае, довольно долго, потому что очухалась она уже не в квартире Цигеля, а хрен знает где. Не то в подвале, не то в гараже каком-то, с заклеенным пластырем ртом и руками, пристегнутыми стальными браслетками к батарее отопления. Оказалось, что она одета в свой полушубок, под которым, однако, даже трусиков не ощущалось. На ногах у нее были все те же унты, в которых она на свою беду приехала к Цигелю, но обутые на голые пятки. Кроме того, ноги туго стягивал ремень — не брыкнешься. Хотя пол был цементный, Лера, сидя на полушубке, холода, в общем, не ощущала, наоборот, горячая труба батареи жгла ей руки.
Голова у нее все еще гудела и соображала плохо. Возможно, что она гудела не только от удара, но и от какого-нибудь наркоза, которым ее усыпил этот гаденыш Цигель. Точно! Память сохранила какой-то короткий момент, когда она уже начинала приходить в себя еще там, в кухне, но Цигель сунул ей под нос тряпку с хлороформом.
— Очухалась, курва? — просипел знакомый голос, и Лера, повернув голову, увидела, что Цигель, ухмыляясь, держит в руках ее авторучку, а кожаный рюкзачок лежит у его ног. С открытым клапаном и развязанный так, что виднелись пачки баксов. Чуть подальше Валерия увидела какой-то кейс, верстак, станки, полки с инструментами, тусклую лампочку на потолке. Там же, наверху, Валерия увидела нечто вроде кран-балки, предназначенной для того, чтоб снимать моторы с автомобилей. Крюк на талях из стального троса можно было с помощью электромоторов перемещать не только вверх-вниз, но и по горизонтали вдоль специальной рельсовой направляющей.
— Мычишь?! Ну и мычи, — осклабился Цигель, поскольку при заклеенном рте Лера не могла ему ничего ответить. — Пока тебе говорить не обязательно. Я еще не все удовольствия от тебя получил, прошмандовка. Сперва мы с тобой в гестапо играть будем. Я, конкретно, эсэсовец будуу-а ты, типа, партизанка. Всю жизнь мечтал!
Валерию охватил жуткий, животный ужас. Это ж настоящий садист! Похоже, что Цигелю сейчас даже не интересно знать, откуда у нее 500 тысяч баксов, что там лежит в пакете из черного пластика. Сейчас он хочет получать наслаждение, причиняя боль, — и все. Причем не так, как это принято в культурных европейских СМ-клубах. Там, если «рабыня» скажет «мастеру» «стоп», он тут же перестает ее мучить. Во всяком случае, Елена Ханга в передаче «Про это» так утверждала. Здесь же пьяный от безнаказанности, а может, и в натуре под-датый Цигель сделает то, что сочтет нужным, не заботясь о здоровье «пациентки». Больше того, он ее обязательно убьет до смерти, когда насытится. Только вот когда он насытится и как именно убьет — это вопрос…
Цигель нажал какую-то кнопку на стене, заурчал электромотор, и крюк с талями, прокатившись по направляющей, оказался почти точно над Валерией. Потом нажатием другой кнопки Цигель опустил крюк почти до пола, взял с верстака стальной тросик с двумя петлями на концах, продел его между стянутыми ремнем унтами Валерии и набросил петли на крюк.
— Вира помалу! — весело объявил Цигель, вновь нажимая кнопку. Крюк стал медленно подниматься вверх и тащить за собой ноги Валерии. Наручники больно впились ей в запястья, натянувшиеся суставы и связки при каждой попытке пошевелиться отзывались резкой болью. Крик так и рвался из залепленного пластырем рта, но слышалось лишь глухое мычание.
Когда Лера повисла лицом вниз в горизонтальном положении примерно в полуметре над полом гаража, Цигель присел на табуретку рядом с батареей, к которой она была прикована, ухватил за волосы и, приподняв ей голову, повертел перед носом стреляющей авторучкой.
— Хитрая, говоришь? — прищурился Цигель. — Решила всех вокруг пальца обвести, да? Стырить денежки, слинять с ними, а мы тут все пускай глотки друг другу будем рвать? Ох, и умна, змея! А я-то, дурак, вчера утром, когда мне братки из Лавровки позвонили и спросили насчет тебя, мол, не появлялась ли ты, очень удивился. И особо удивился, когда они мне телефончик дали, чтоб сообщить им, если ты вдруг появишься…
Валерия аж дернулась: откуда Лавровка узнала? Ведь она потому и отправилась к Цигелю, что, по идее, ни Драч, ни кто иной не знал о ее «дружбе» с этим дерьмом! А выходит, знали. И больше того — еще вчера утром, когда она только-только уезжала с Митей из бывшего скита, уже позвонили Цигелю.
