– Тогда мне все ясно. Запомни, детектив - это низкий и пошлый жанр. Только очень ограниченные люди могут им всерьез увлекаться.
Тут уж я всерьез обиделся, не меньше Никишова. Главным образом за папу.
– А папа говорит, что любое хорошее произведение литературы должно быть написано, как детектив.
– Вот еще! Твой папа знаток литературы?
– Да! И Бонифаций… то есть Игорь Зиновьевич говорит, что настоящая литература это прежде всего исследование. Времени, характеров, общества. Это борьба добра и зла, торжество справедливости. А один великий писатель сказал: «Хороший детектив поднимает юридическое воспитание до уровня нравственного».
Тетя Ира украдкой взглянула на часы - скоро ли звонок? Видно, мы ее здорово достали. Мне ее даже немного жалко стало. Но остановиться я уже не мог. И стал приводить примеры «детективов»:
– «Гамлет». «Анна Каренина». «Преступление и наказание». «Евгений Онегин».
– Бред какой-то! - тетя Ира прижала ладошки к щекам.
– Ну, хорошо, - пожалел я ее, - возьмем простой сюжет. Общая квартира. Там живет безобидная и беззащитная гражданка Мухина. А ее сосед Пауков, вредный старикашка, все время ее обижает. И вот, когда она отмечала свой день рождения, он совсем распоясался. И никто из гостей за нее не заступился. Но тут появился участковый Комаров и защитил гражданку Мухину, поставил Паукова на место. Детектив? - спросил я, переводя дыхание.
– Конечно! Да еще и пошлый!
– Это «Муха-Цокотуха», - под общий смешок объявил я.
– А еще «Тараканище»! - выкрикнул Никишов. - Смотрите: мелкий хулиган терроризирует весь район, а участковый Воробьев его склюнул. А еще…
Но в этот момент прозвенел спасительный для тети Иры звонок.
И тут же в дверь просунул голову Алешка и стал мне подмигивать.
– Так! - вспылила тетя Ира. - Это чей ребенок?
– Мой, - сказал я, снова вставая.
Класс грохнул хохотом. А Ирочка побежала в учительскую и нажаловалась на нас директору. Нам потом все рассказала его секретарша.
– Они надо мной издевались, - хлюпала носиком тетя Ира. И ее сережки жалобно звенели. - Особенно Оболенский.
– Ну что вы, Ирина Серафимовна. Не может быть. Дима у нас самый миролюбивый ученик. - И добавил: - Тюфяк, словом.
Спасибо, Семен Михалыч.
– Пошли скорей, - сказал мне Алешка. - У нас разведка сегодня.
А я и забыл об этом. В самом деле - тюфяк. Да еще и безобидный.
Дома Алешка шмыгнул в папин кабинет и стал терпеливо листать здоровенную адресную книгу. Там было все о Москве - театры, казино, фирмы и прочая дребедень. Алешка медленно водил пальцем по строчкам и сосредоточенно сопел.
– Вот! Нашел, Дим! Только ничего здесь не поймешь.
Я взглянул: не очень чистый Алешкин палец уперся в строку. «С/п «Кис-кис», пр-во и т-ля иск. кор-ми д/людей и дом. жив. Тверская, д/угол.»
– Шифровка, что ли? - спросил Алешка. - Чтоб никто не догадался, да?
Я усмехнулся.
– Ага, Лех, шифровка. Сейчас я ее расшифрую. «Совместное предприятие «Кис-кис», производство и торговля искусственными кормами для людей и домашних животных». Все ясно?
– А адрес? Где она, эта торговля кормами? Для домашних людей.
– Тверская улица, угловой дом.
– Ни фига себе! - присвистнул Алешка. - Там этих углов, Дим!
– Найдем. На доме наверняка есть вывеска.
– Поехали?
И мы поехали. Вышли из метро на «Белорусской» и пошли по Тверской к центру, оглядывая все угловые дома.
Вообще, надо сказать, удовольствие было не большое.
– Прямо как у нас, в Англии, - ворчал Алешка. - Все на иностранщине написано.
Ага, а магазины такие, что к ним и подойти-то стыдно. С нашими капиталами.
День к тому же выдался жаркий, совсем как летний. Было душно среди сплошных высоких домов и от автомобильной гари.
Мы дошли почти до Кремля, а толку никакого. Не попалась нам на глаза торговля кормами для домашних людей и животных.
– Мы не сообразили, Лех, - сказал я. - Нам надо было от метро каждому по своей стороне идти. Пошли теперь назад.
И мы по другой стороне улицы пошли обратно к метро. К станции «Белорусская».
И вот тут все получилось. Угловой дом, на нем полно всяких вывесок и табличек. Но «свою» мы сразу увидели. Улыбающаяся кошачья мордочка, коробочка с кошачьим кормом и большие буквы «Кис-кис» (оптовая продажа)». А под ними стрелочка, указывающая куда-то за угол, во двор.
Во дворе, похожем на колодец, было прохладно и сыро: солнце сюда не заглядывало. Здесь стояли два бесцветных облезлых дерева и с десяток новеньких иномарок всех цветов.
Мы огляделись и подошли к железной двери, над которой улыбалась знакомая кошачья мордочка. Самое интересное - ручки у двери не было, а вместо нее была белая квадратная кнопка.
– Жму? - спросил я Алешку.
– Давай!
И я нажал кнопку звонка.
– Что вам угодно? - раздался из динамика скрипучий металлический голос.
Я еще соображал, что ответить, а Лешка уже небрежно выдал:
– Нам угодна оптовая покупка людей и животных.
Что-то где-то пискнуло, звякнуло, звонко щелкнуло - дверь приоткрылась.
И мы в нее вошли…
Глава VI
В тылу врага
Если снаружи и стена, и дверь в ней выглядели, мягко говоря, не очень привлекательно: дверь ржавая, в потеках старой краски, а стена - облупленная до кирпичей, то вот внутри… Евроофис! Пол, например, такой, что на него и ступить боязно - или испачкаешь, или поцарапаешь. Или поскользнешься и шлепнешься. А потолок - я такого ни разу не видел - вроде бы как из картонок для яиц, только из очень белых и без потеков желтка. А по стенам висят классные картины в рамах. Правда, на них ничего не поймешь - мазня из сплошных пятен, но все равно здорово.
Прямо напротив входа что-то вроде будочки, за стеклом и за решеткой. А за стеклом и за решеткой - здоровенный мужик в черной форме и с бирочкой на кармашке. С ценником, как сказал мне потом Алешка.
Если бы я такого охранника встретил вечером на улице, без ложного стыда удрал бы от него подальше. Здоровенный и широкоплечий, как шкаф с книгами, - бульдозером не сдвинешь. Зато лобик у него такой узкий, что прическа прямо от бровей начинается. А под бровями, глубоко-глубоко, внимательные недобрые глаза.
– Слушаю вас! - громыхнул шкаф из своей будки.
Я предоставил Алешке вести переговоры. Он не только обаятельный, но и сообразительный. Не то что его старший брат, тюфяк.
