— Полтора часа могли спать! — ворчала Ирка.
Наконец вышел рыжий мосье Поль, держа в руках два чемодана.
— Ирка! — зашептала Надежда. — Они выходят с
вещами! Чувствую я, развязка близка…
На ребенке по случаю открытия пляжного сезона был надет
костюмчик с Микки Маусом, на его маме — открытый сарафан в яркий цветочек,
который, надо думать, неплохо смотрелся бы в деревне Онучкино у колодца, но в
Антибе выглядел несуразно.
«Не по вредности характера так думаю, а из жалости!» — вздохнула
Надежда.
Они долго петляли по узким кривым улочкам южного города.
Надежда любовалась белоснежными домами, на встречных женщинах чем ближе к морю,
тем меньше было одежды.
И вот в один прекрасный момент море раскинулось перед
глазами.
— Господи, и вправду лазурное! — в полном восторге
воскликнула Надежда.
Пассажиры серого «фольксвагена» завтракали на открытой
террасе с видом на море, подруги же жевали в машине бутерброды с тунцом,
запивая их «пепси-колой».
— Я так долго не выдержу, — обреченно промолвила
Ирка.
— Терпи, мадам Ларош! Расслабилась тут на французских
харчах, лопай что дают! — прикрикнула Надежда.
— Надька, ты — великий инквизитор, —
констатировала подруга. — Торквемада. И зачем я тебя пригласила в гости?
— Спокойно, они идут на пляж!
Удостоверившись, что мосье Поль пристроил своих спутников на
пляже, подруги заскочили в маленький магазинчик, торгующий пляжными товарами,
после чего, слегка его опустошив и переодевшись, почувствовали себя значительно
бодрее.
Мосье Поль сфотографировал маму с ребенком, усадил под
зонтиком и удалился, улыбаясь как людоед.
— Ирка, они пока никуда не денутся. Давай проследим за
этим подозрительным мосье!
— Я иду обедать! — В голосе подруги Надежда
уловила такую непреклонную решимость, что смирилась.
Однако, пока Ирка парковала машину, Надежда успела
быстренько смотаться вслед за мосье Полем и увидела, что тот присел за столиком
в небольшом кафе недалеко от пляжа, причем место выбрал не на открытой террасе,
а внутри, где по жаркому времени не было ни души, кроме разве что скучавшего
бармена за стойкой. Надежда села за столик на террасе и время от времени
заглядывала в окно, чтобы выяснить, какого же черта этот мосье там ждет.
Через некоторое время появился не черт, а весьма приличный
мужчина плотного сложения с коротко стриженными седоватыми волосами.
«Размножаются, как инфузории, — неодобрительно подумала
Надежда, — за всеми не уследишь…»
Мосье Поль произнес несколько слов — спокойно, по-деловому,
после чего махнул рукой в сторону пляжа. Седой понимающе кивнул и в свою
очередь что-то сказал.
— Надя, ты что здесь сидишь? — раздался Иркин
голос. — Тут не пообедаешь.., только кофе и напитки.
— Тише ты! — прошипела Надежда. — Вот бы
узнать, о чем они говорят… Ты по губам не понимаешь?
— Нет, не понимаю, так что зря ты туг отсвечиваешь, еще
заметят.
Надежда вняла голосу рассудка и позволила увести себя в
ресторан.
После того, как были съедены суп из морских ежей, рагу из
морских гребешков и с некоторым испугом — печень морского черта в сметане и
выпита бутылка отличного белого бургундского урожая 89 года, дамы расслабились
и вышли из ресторана в благодушном настроении. Они не спеша двигались в сторону
моря, как вдруг их с двух сторон обступили какие-то молодые люди в цветастых
гавайских рубашках.
— Пардон, мадам, — залопотал один, вежливо, но
твердо беря Надежду под локоть, — позвольте пригласить вас… — И он уже
подталкивал ее к большой белой машине, неизвестно как очутившейся рядом.
— Хелп! — немедленно заорала Надежда. —
Спасите! — И пнула «гавайскую рубашку» под коленку.
— Тихо, тихо, — раздался сзади шепот
по-русски, — не нужно шуметь. Это не похищение, это Интерпол.
— Почем я знаю? — в запале ответила Надежда.
Ирка в это время бурно обсуждала что-то с двумя «гавайскими
рубашками».
— Надя, это и правда Интерпол, — в полном
удивлении сказала она.
— И что им от нас надо? — Надежда все еще была
очень агрессивна.
— Чтобы вы не мешались под ногами, — пояснил
русский голос.
Надежда наконец разглядела говорившего.
Такой симпатичный мужчина, в меру загорелый, одет в белые
брюки и голубую рубашку с короткими рукавами.
— Кому это мы мешаем? — Надежде очень хотелось
оставить за собой последнее слово.
— Сейчас не время для расспросов, — напомнил тип в
голубой рубашке, — садитесь в машину, мы отвезем вас к комиссару.
Комиссар — весь в белом — был похож как две капли воды на
любимого артиста Лино Вентуру, и Надежда сразу же почувствовала к нему полное
доверие. Однако комиссар был очень сердит. Он долго отчитывал дам строгим
голосом, и даже выскочил из-за стола и бегал по кабинету. Ирка шепотом
переводила Надежде:
— Мы, оказывается, вмешались в очень серьезную
операцию. Они давно наблюдают за этой преступной шайкой и как раз сейчас будут
брать их с поличным. А мы тут следили за ними по-дилетантски, могли спугнуть, и
операция бы сорвалась.
— Но в чем же там дело? Чем занимается преступная
шайка?
— Они похищают женщин и продают их в арабские страны.
Вывозят на катере морем…
— Вот как… — протянула Надежда. — А дети?
Но комиссар только глянул сердито и не стал отвечать на
вопросы.
Один из «гавайцев» послушал свой сотовый и сообщил, что
операция скоро начнется.
— Он уже отвел их на катер.
— Кого отвели?
— Женщину с ребенком. Отвел этот рыжий, мосье Поль, как
он себя называет.
— Все ясно, — проговорила Надежда, — с катера
она уже не вернется. Вот и вся любовь.
Счастливое замужество кончилось, не успев начаться… Я вас
очень прошу, — повернулась она к русскому сотруднику, — разрешите нам
посмотреть. А потом мы ответим на любые ваши вопросы.
— Любопытная вы очень, — недовольно протянул
тот. — Ну ладно, только — не высовываться и близко не подходить!
— Что вы, у нас бинокль есть, мы близко не
подойдем! — обрадованно закричала мадам Ларош и потянула Надежду к машине.
* * *
Рита открыла глаза, потому что теплый солнечный луч
пробрался сквозь занавеску и щекотал ей лицо. Не поднимая головы, Рита
огляделась. Комнатка была маленькая, но очень уютная. Простые беленые стены, из
мебели — Ритина кровать, столик у окна и небольшой шкаф в углу.
