Мало-помалу привыкнув к своеобразной Вероникиной манере изложения мыслей, я научилась отделять немереные завалы эмоций от сиротливых крупинок дельной информации. Сначала я эти крупинки заботливо отобрала, потом аккуратно подогнала друг к дружке, как детали детской мозаики, и поразилась сложившейся картинке. А на ней вырисовывалось следующее: наша экзальтированная Вероника была повернута на Тимуре без малого два года, все это время ухитряясь методично отравлять жизнь ему, его жене, ныне покойной, а также вычисленным ею любовницам (мне повезло, я счастливо избежала их участи). Мало этого, она еще умудрялась держать при себе на коротком поводке воздыхателя, у которого, судя по отрывочным Вероникиным сведениям, крыша тоже была не на месте. Какой нормальный мужик стал бы так долго позволять, чтобы его использовали в качестве жилетки для горьких слез по другому. Ну да, эта покинутая Тимуром краля пудрила мозги какому-то сохшему по ней хахалю в таком духе: мол, я бы тебя полюбила, если бы мое сердце не принадлежало тому, кто... Короче, "я другому отдана и буду век ему верна".
Так вот, как я уже сказала, преданный Вероникин поклонник терпел эти измывательства очень долго, а не далее как на прошлой неделе пообещал избавить ее от мук неразделенной любви, а заодно и себя, надо полагать. Каким образом, он не уточнил, да и сама Вероника не придала значения его словам, и только теперь до нее дошел их смысл.
- Это я его толкнула на преступление! - закончила она свою исповедь, сильно смахивающую на психологический триллер.
Конечно, эта история выглядела не очень правдоподобной и даже искусственной, как веночек из желтых хризантем и шляпка с вуалью, но проверить ее следовало. Опять же заочный образ Вероникиного обожателя наталкивал на кое-какие сомнения. У меня складывалось такое впечатление, что с головой у него было не лучше, чем у Вероники. По крайней мере, навязчивые идеи этой парочке явно присущи. Он зафиксировался на Веронике, а она в свою очередь - на Тимуре. Гм-гм, а как же тогда со мной? Я ведь тоже прямо прикипела к Тимуру. Впрочем, речь ведь не обо мне, до меня еще очередь дойдет.
- Когда ты его видела в последний раз? - набросилась я на Веронику.
- Кого? - Эта чокнутая уставилась на меня из-под вуали, - Да хахаля своего!
- Как раз тогда, ну, неделю назад, - пролепетала Вероника, - а с тех пор - ни разу. Это так странно, он ведь каждый день ко мне приходил или звонил, а тут... Но я не придала значения, а тут еще то.., то, что случилось с Тимуром!
- А где он живет, знаешь? - прервала я утомительные излияния.
- Конечно, он живет в общежитии, - торопливо отрапортовала Вероника, прямо как на допросе у сурового следователя.
Я невольно себя зауважала.
* * *
Я схватила Веронику за шиворот и поволокла к кладбищенским воротам. Не могу сказать, чтобы она особенно сопротивлялась, только заикнулась:
- Ку-куда тащишь?
- Куда надо, - прошипела я и ущипнула ее за локоть.
Блаженная слабо взвизгнула, но затрусила быстрее. И все же я немного переусердствовала, подталкивая Веронику, один раз она чуть не упала, я поддержала ее в последний момент. Второй раз она налетела на невесть откуда взявшегося Неуловимого Джо, который сделал вид, что совершенно этого не заметил. Опустил долу свои пройдошистые глазки и засеменил в сторону кладбищенской конторы. При других обстоятельствах я бы непременно провела с ним воспитательную беседу, но сейчас у меня и без него забот хватало. И потом, не будь его, как бы я догадалась, что скандалистка, донимавшая Алесю, и дама под вуалью одно и то же лицо? Как-никак это он поведал мне, откуда на якобы Тимуровой могилке появился веночек с умильным посвящением "Незабвенному котику от киски". Так что бог с ним, пусть себе спокойно промышляет, прощу я его, пожалуй.
Возле автобусной остановки я притормозила и тряхнула Веронику:
- А где это самое общежитие, далеко? Та шмыгнула носом:
- На Вознесенской...
- Понятно, - протянула я уныло, - добираться с тремя пересадками. Так, едем на такси, расходы пополам. - А что, по-моему, это вполне справедливо.
- Я по нулям, - отозвалась на мое предложение эта юродивая.
Ну конечно, все денежки пошли на веночки, а раскошеливаться придется мне, как будто я миллионерша. Ну, доберусь до Тимура, потрясу его знаменитый желтый конверт. Только бы мне его найти, только бы найти...
Поймать такси оказалось задачей не из простых. И вовсе не потому, что мы ловили машину у кладбища. Проблема была в экстравагантной Вероникиной внешности. Завидев заброшенную Тимурову подружку, таксисты не только не тормозили, а, напротив, прибавляли газу. Я уж было хотела заставить ее снять идиотский чепец, но потом пришла к выводу, что без него будет еще хуже. В конце концов я поступила, как в рекламе шампуня. Отошла от Вероники метров на десять, остановила машину, договорилась с водителем, а уж потом позвала эту унылую жердь под вуалью. Видели бы вы физиономию несчастного таксиста, этот бедолага чуть шею не свернул, все оглядывался назад, на Веронику. Мне даже пришлось ему напоминать, чтобы он хоть изредка смотрел на дорогу.
Как бы там ни было, а до Вознесенской мы добрались быстро и без происшествий. Я расплатилась с таксистом и подтолкнула Веронику к крыльцу трехэтажной панельной коробки, на двери которой красовалась замызганная вывеска: "Общежитие мебельной фабрики". Так, значит, наш безответный влюбленный какой-нибудь столяр-краснодеревщик? Что ж, очень романтично. Небось ваяет очередной диван-кровать, а все мысли у него о разлюбезной Веронике. И что мы имеем в результате? Как минимум кривоногий диван или рахитичную тумбочку.
- В какой комнате он живет? Вероника прикусила нижнюю губу:
- Номер не помню, но могу найти...
- Тогда вперед. - Я распахнула перед ней дверь.
- Еще бы сказала "фас", - огрызнулась Вероника.
Я оставила ее реплику без комментария, копила силы для скорой встречи с ее хахалем, подозревая, что услышу от него свежую порцию завиральных идей.
Мы поднялись на второй этаж по грязной, пропахшей кошачьей мочой лестнице, блаженная немного поозиралась и неуверенно указала на дверь в конце коридора:
- Кажется, здесь...
- Кажется или точно? Вероника только передернула своими худосочными плечиками.
Из-за двери неслась громкая бравурная музыка. По крайней мере, там кто-то есть. Я пару раз стукнула по прессованной фанере костяшками пальцев и поняла, что это бесполезно: включенный магнитофон с лихвой перекрывал мои усилия. Тут ногой надо лупить. Или кирпичом.
К счастью. Вероника додумалась взять инициативу в свои руки, что было вполне логично: муж-то все-таки ее. Она не стала ни стучать, ни кричать, просто толкнула дверь, и та открылась, легко и беззвучно. Впрочем, насчет второго ручаться трудно, много ли расслышишь за музыкальной канонадой?
Итак, фанерная дверь медленно уплыла вовнутрь, обнажив содержимое убогой комнаты: письменный стол у окна, пару ободранных стульев, две пустые кровати, хотя... Кажется, я поспешила с выводами: на дальней кровати, в углу, наблюдалась какая-то странная и непонятная возня под покрывалом. Ну вру, вру, это я для красного словца сказала, что возня была непонятная, на самом деле ее природа не вызывала сомнений.
